В кармане брюк завибрировал телефон, а он на автомате достал тот из кармана, моментально прочитывая имя на экране.
-Да,Максим.
-Пап, ты дежуришь сегодня?-на фоне низкого, но такого приятного мужского голоса слышался тихий девчачий смех, которой совсем не оставлял шансов не угадать причины звонка.
Мужчины негромко усмехнулся, осторожно поглаживая ладонью поясницу женщины, которая по-прежнему висела на его плече так, будто это было в порядке вещей.
-Не дежурю, но у тебя есть…Часа два с половиной, но чтобы потом мне не пришлось оплачивать твою свадьбу, понял?
-Не сомневайся, я сам оплачу,-с такой же ухмылкой произнёс парень, тут же скидывая вызов, а его губы уже в следующий миг коснулись сладких губ светловолосой девушки с двумя косами. Кажется, в этот момент она была необычайно счастливой, но в ее груди бились ноты сомнений и испуга. Ноги уже начинали медленно подкашиваться, но все равно вместе с ним, перецепив пальцы между собой.
-Я тебя люблю…-тихий голосок прорвался через осипшие связки, а ладонь юноши нежно упала на тонкую талию, останавливаясь на месте и останавливая следом девушку.
-Софа, я ни на чем не настаиваю. Если ты не хочешь, я приготовлю нам пиццу и мы посмотрим фильм, какой ты захочешь,- такие ласковые слава немного успокоили душу малышки, которой она на самом деле была несмотря на свой возраст. Тёплая улыбка того, кто так тепло прижимал худенькое тело к себе, заставила ее губы растянуться в такой же, и кивнуть следом.
-Пойдём быстрее, мне нужно будет пораньше вернуться домой, чтобы мама не волновалась лишний раз.
*
-Ну вот, сегодня опять придётся на коврике у двери спать,-подразумевая под такими серьёзными словами лишь шутку, которую дыхание перевело в невероятной доли правду, снизу послышался голос, а глаза, что прежде прятались под покровом исчерченных капиллярами век, что невероятно роскошно укрыты были поблёскивающим ситцем, были обращены чуть выше мужской щетинистой щеки, куда-то между двумя линиями длинных и темных ресниц.
-Поехали ко мне? Соня на ужин что-то приготовила, диван в гостиной свободен : всяко лучше подъезда.
От этих слов Олег, кажется, сам не ожидал удивиться так, как это получилось, однако спустя уже сорок минут в прихожей загорелся свет, после чего в замочной скважине двери один раз повернулся ключ, замыкая тем самым изнутри всю квартиру.Раньше он бывал здесь не часто; если повезёт - в новогодние праздники разок да и только. Но последний раз это «да и только» было, страшно подумать, ещё в далеком 2006 год.
-Располагайся, чувствуй себя… как дома,-в отражении зеркала, висящего прямо напротив двери, которого тогда ещё здесь и в помине не было, какая-то роковая девушка начала развязывать пояс чёрного пальто, а ее взгляд то и дело сверлил через бездушное серебро образ раздевающегося позади мужчины. Чего только стоили мышцы на его спине, что так ярко были заметны через хлопковую рубашку, когда он вешал своё пальто на самый верхний крючок, где раньше могла висеть лишь одежда отца девушки, находящегося уже как несколько лет в параллельном мире. Когда же вешалка с верхней одеждой отправилась в шкаф, на ее талии опять стали ощущаться мужские руки.
В этот момент держаться стало в разы тяжелее, а мысль о том, что делать этого совсем не надо все навязчивее проникала в мой мозг. Он знал, куда надавить, где обнять и как отключить меня, но никогда, никогда этим не пользовался. Никогда раньше, до сегодняшнего дня.
Ещё холодные с уличным сквозняком заодно губы припали к местами морщинистой шее, а описать те магнитные линии чувств, которые были завязаны в морской узел обоими концами в каждом из них , было нереально.
Дальше туман. Серый, кофейный и одуряющий туман из смеси запаха вечно свежих простыней, мужского парфюма и его неповторимого запаха родного дома, которым он всегда был для неё. Тонкие пальцы, обрамлённые красными ногтями, с такой силой сжимали под собой простынь, что крепче этого можно было лишь прижиматься к нему всем телом в следущий миг, издавая тихие стоны и редкие, протяжные крики, которых женскому горлу не хватало все эти годы. Все эти долгие годы, пока пыль изо дня в день оседала на соседней с ее подушке сахарной подрой, но не сегодня : сегодня она все была в воздухе, в пространстве между ними, заставляла наливаться карамелью все, начиная от округлых сосков и заканчивая мощным выступом жилы на шее такого необыкновенного и сегодня по-настоящему родного Брагина.
========== Часть 15 ==========
Мягкие линии каждый миг изменяли свои экстремумы аккуратных тел, что все ещё дрожали от непоколебимых ничем ощущений. За окнами спускалась ночь, и, на удивление любому коренному жителю Москвы, волшебно звездная, как будто не серый туман, отражающий свет дорожных фонарей, заливал небосклон, а… Будто дорогие тени из любимого набора Марины Владимировны Нарочинской сияли там. Кстати, эти тени с первого дня покупки их оказались нетронуты по одной простой причине - для этого не было ни единого повода. Может, глупо и смешно, но ни единого повода выбраться в театр, ресторан или в музей, кроме как непоседливая Софа, не было, а малышка всегда пыталась сделать так, чтобы от момента появления новой взбалмошной идеи в ее воображении до того, как за руку с мамой они покинут квартиру, прошло минимальное количество времени. Так они ходили в Третьяковку, на Новое Ледовое Шоу, концерт любимой Земфиры и даже в Большой театр. Теням, как бы то не звучало странно, стукнуло уже больше пяти лет, а из них ушли почти все цвета, кроме того самого.
Но не раз, лёжа ночью в постели после тяжелого дня, когда вся посуда перемыта, ковры пропылесосены, уроки проверены и школьная форма дочки наглажена до люрекса, она представляла, как на талии затягивается атласный ремень запашного платья алого цвета, где-то рядом ждут своего часа чёрные, глубокого бриллиантового цвета лодочки, а на губах в тандеме с теми самыми сияющими тенями на глазах, подведенных чёрной линией, вульгарит счастьем вишневая помада текстуры «a-la velveteen»; тогда и светлые волосы, завитые в нежные локоны придётся на один лишь вечер распустить, позволяя плечам ощутить на себе ту самую тяжесть, которой так давно не было. Несомненно, к ней,к такой невероятной никто бы не смог остаться равнодушным, не раз это проверялось, когда цифры в паспорте отделяли от сегодняшнего дня меньшее количество лет, но годы превратили ее, нет, не внешне, а в глубоко внутренне закомплексованную в себе женщину, которая каждый день с опаской смотрела на юбки карандаши, которые на несколько размеров увеличились, что, кроме неё, совсем никто не замечал.
И вот, как не крути, годы вспять повернуть нельзя, но комплексов в 45 добавилось ещё больше : и эти первые морщинки, и отчасти обвисшая грудь, и приближающийся климакс - все это с каждым днём больше отдаляло друг от друга двух Марин. Первую - которую знали все, которая всегда знает выход из любой проблемы, уверенна в себе, отчасти высокомерна и рассудительна, не по годам прекрасна и роскошна, привлекательна и сногсшибательна. Вторая же - та, которую каждый день она в себе борола. Любящая спокойствие, вечера на кухне в одиночестве и свою верную мечту о счастье, но здравый смысл тоже был против неё. Она смотрела честно в глаза самой себе: возраст, неудержимая ничем старость и упущенное время - все перекрывало ее пути к цели. Все, кроме на глазах ставшей взрослой дочки, которая, прежде всего, научилась от мамы самому главному - искренне любить. Любить жизнь, работу, саму себя, детей и окружающих ее людей.
Только вот маленькая Соня начала становиться такой взрослой совсем давно. Ещё в те четыре годика в один из первых дней нового две тысячи шестого года она заметила, как мама смотрит на только что пришедшего в гости морозного дядю; на то, как улыбается, когда он совсем мельком отворачивается: все это показалось тогда ещё маленькой девчушке очень подозрительным. А подтвердилось это все, когда уже при свете ночника, подняв повыше край пледа, который укрывал разноцветную пижаму с елками, мама не отправилась спать в свою постель, а куда-то вышла из комнаты. Тут, конечно, маленькая Роза Сябитова все взяла в свои руки: на небольшом отрывке бумажного листа, аккуратным почерком за пару минут вывела пару тройку предложений, упрятав это под одеяло мамочки прямо на подушку, после чего двинулась в свою постельку, услышав недалёко шаги.