Сделано это должно быть или посмертно, или при жизни с помощью подлогов, лжесвидетельств, или сломив меня тем или иным способом, например психушкой (заявления Андропова и Александрова говорят в пользу такой тактики), или используя моих детей, — недаром Яковлев так противопоставляет их детям Люси… Главное в таком плане, если мы правильно его понимаем, — моральное, а может быть, и физическое устранение Люси. <...>
Клевета преследует цель поставить Люсю в трудное и опасное положение, нанести ущерб ее здоровью и жизни и тем парализовать мою общественную деятельность уже теперь, сделать меня более поддающимся давлению в будущем. Той же безжалостной цели служат провокации вроде погрома в поезде 4 сентября или, возможно, обыска после сердечного приступа год назад. Но я не могу исключить, что применяются или будут применяться и другие, уже вполне гангстерские методы: например, сосудосужающие средства в пище и питье. Совсем мне не ясно, какое влияние на здоровье оказывает непрерывное облучение мощными радиоизлучениями индивидуальной глушилки. Одно несомненно — главный удар КГБ и главная опасность приходится на Люсю, сейчас уже серьезно больную…»
[1. Гл. 31, «Заключительная». С. 862—864, написано осенью
1983 года]
Ноябрь
Письмо коллегам-ученым:
«Дорогие друзья!
Два года назад ваша поддержка сыграла большую роль в решении важной для меня проблемы выезда моей невестки Лизы Алексеевой. Сейчас я вновь обращаюсь к вам за помощью в исключительно важном для меня и трагическом деле. Я прошу вас помочь добиться разрешения на поездку за рубеж моей жены для лечения (в первую очередь, для лечения болезни сердца, непосредственно угрожающей ее жизни, а также для лечения и оперирования глаз) и для того, чтобы увидеть детей и внуков после почти пяти лет разлуки, увидеть и, возможно, привезти в СССР мать. <...>
Единственным заложником моей общественной деятельности стала моя жена Елена Боннэр. На нее перекладывается ответственность за все мои выступления в защиту мира и прав человека. Но это только часть правды, как она мне, к сожалению, рисуется… КГБ очень высоко, по моему мнению, оценивает роль Елены в моей жизни и общественной деятельности и стремится к ее устранению — безусловно моральному и, я имею основания опасаться, физическому. <...>
10 ноября 1983 года я послал письмо главе советского государства Ю. В. Андропову с просьбой о разрешении поездки моей жены.
Я обращаюсь ко всем моим коллегам за рубежом и в СССР, к общественным и государственным деятелям всех стран, к нашим друзьям во всем мире — спасите мою жену Елену Боннэр!
г. Горький
[4, Приложение № 4]
1984
12 января
Обращение к участникам конференции в Стокгольме:
«Несомненно, участники этой представительной конференции уделят значительное внимание проблеме прав человека, глубоко связанной с международной безопасностью, в особенности судьбе узников совести.
Я вынужден сегодня обратиться к участникам конференции с просьбой по личной причине, имеющей для меня решающее значение. В сентябре 1982 года моя жена Елена Боннэр подала заявление на поездку за рубеж для лечения… Положение ее угрожающее. Лечение моей жены в СССР в условиях тотальной травли, клеветы и непрерывного вмешательства КГБ не может быть эффективным и представляется мне опасным, фактически она оказалась лишенной какой-либо медицинской помощи. Только поездка для лечения за рубеж может спасти ее, а тем самым и меня, так как ее гибель была бы и моей… Тех, кто принимает участие в моей судьбе, кто желает мне помочь, я убедительно прошу сосредоточить все усилия именно на этом. Я прошу глав иностранных делегаций, прошу всех участников конференции поддержать мое обращение к Андропову в официальном, в том числе дипломатическом порядке и в кулуарах конференции.
[4, Приложение № 5]
Март
В редакцию ЖЭТФ поступила статья А. Д. Сахарова «Космологические переходы с изменением сигнатуры метрики». Перед заглавием Сахаров написал «Посвящается Люсе». Статья опубликована в ЖЭТФ в августе 1984 года; посвящение снято Главлитом.
6 апреля
Письмо американскому послу Артуру Хартману:
«Госдепартаменту США. Послу США в СССР
Я прошу Вас о предоставлении моей жене Е. Г. Боннэр временного убежища в посольстве США во время моей голодовки с требованием о разрешении ей поездки за рубеж для лечения и встречи с матерью, детьми и внуками. Я при этом не прошу о предоставлении моей жене политического убежища и не возлагаю на Вас ответственность за получение ею разрешения, хотя буду благодарен, если Вы сочтете возможным предпринять шаги в поддержку наших требований. <...>
Быть может, власти СССР заинтересованы в том, чтобы не предавать это дело излишней огласке, и пойдут навстречу вашим ходатайствам. Если же благоприятного ответа не будет, или не будет никакого ответа в течение 5 дней с начала голодовки, я прошу предоставить моей жене возможность через иностранных корреспондентов в Москве обратиться за поддержкой к мировой общественности. Находясь в Горьком в строжайшей изоляции, я не смогу сделать этого сам.
Я пишу это письмо в трагический момент нашей жизни. Я надеюсь на Ваше содействие.
г. Горький
[4, Приложение № 6]
Е. Г. Боннэр: «Надо сказать, что мне американское посольство совсем не нравилось: я думала и сейчас думаю, что, уйди я в американское посольство, ко мне еще легче было бы прилепить всякие названия вроде как сотрудник ЦРУ, сионистский разведчик или еще что-либо в этом роде. Правда, я не ушла, а все равно эти названия ко мне прилепляют, но хоть с меньшими, даже и на их взгляд, основаниями».
[4. С. 51]
2 мая
Е. Г. Боннэр задержана в аэропорту г. Горького; против нее возбуждено уголовное дело по ныне отмененной статье 190—I УК РСФСР, взята подписка о невыезде.
А. Д. Сахаров: «В книге Люси («Постскриптум». — Сост.) описано ее задержание в Горьковском аэропорту 2 мая 1984 года; с этого дня и до конца октября 1985 года полностью прервалась та связь с внешним миром, которая осуществлялась ее поездками в Москву…»
[5. С. 4]
2 мая
А. Д. Сахаров начал голодовку с требованием выпустить его жену на лечение за рубеж.
7 мая
А. Д. Сахаров госпитализирован в горьковскую областную больницу им. Семашко.
10 августа
Е. Г. Боннэр приговорена Горьковским областным судом по статье 190-I УК РСФСР к 5 годам ссылки в г. Горький.
8 сентября
А. Д. Сахаров отпущен из больницы.
15 октября
Письмо Президенту АН СССР акад. А. П. Александрову, членам Президиума АН СССР.[36]
«Глубокоуважаемый Анатолий Петрович!
Я обращаюсь к Вам в самый трагический момент своей жизни. Я прошу Вас поддержать просьбу о поездке моей жены Елены Георгиевны Боннэр за рубеж. <...> С того момента, как в 1971 году Елена Боннэр стала моей женой, КГБ осуществляет коварное и жестокое решение «проблемы Сахарова» — переложить ответственность за мои действия на нее, устранить ее морально и физически, сломить тем самым и подавить меня, представить в то же время невинной жертвой происков жены (агента ЦРУ, сионистки, корыстолюбивой авантюристки и т. д.). Если раньше еще можно было сомневаться в сказанном, то массированная кампания клеветы против жены в 1983 г. (в 11 млн экз.) и в 1984 году (две статьи в «Известиях») и особенно действия КГБ против нее и меня в 1984 году, о которых я рассказываю ниже, не оставляют в этом сомнения. <...>
36
Письмо было опубликовано за рубежом лишь весной 1986 г., через полтора года после его написания. Полный текст см. 4, 5, 6.