В последующие недели появились и другие знаки, что заявление Сатьи было большим, чем детская фантазия или «психическая болезнь».
Тем не менее, Сатья подчинился настояниям семьи вернуться в школу в Ураваконде. Это произошло спустя шесть месяцев после того кризиса, который выявил в нем новые черты личности и привел его к поразительному заявлению.
Четверги стали вскоре большими событиями в Ураваконде. Ибо когда люди собирались вокруг Сатьи, он производил предметы, связывавшие его с усопшим святым из Ширди: фотографии последнего в старости, лоскут ткани геруа из одежды Ширди Бабы, финики и цветы, являвшиеся прямо из часовни при гробнице святого, куда приносили их молящиеся.
Может быть, наиболее интересным событием было постоянное производство пепла. Ширди Саи всегда поддерживал огонь, чтобы иметь в распоряжении достаточный запас священного пепла, который он называл удхи. Ныне юный Сатья Саи доставал его как будто из невидимого огня, сокрытого в ином измерении пространства. То было чудо, которого он не делал прежде, чем объявил о своем тождестве с Саи Бабой. Это заявление явилось также началом таинственного потока фотографий, рисунков и скульптурных изображений Ширди Бабы, который продолжается до сих пор, — чему я сам неоднократно был свидетелем.
К этому времени относится странная история появления цветной фотографии Ширди Саи. Прежде чем Сатья вернулся в Ураваконду, его сестра Венкамма попросила у него фотографию Ширди Бабы, которую он обещал ей вручить в определенный четверг.
Однако за день до этого четверга Сатья вернулся в свою школу. «Что ж, решила Венкамма, — он забыл, тут ничего не поделаешь, когда-нибудь он даст мне ее все-таки».
Но ночью обещанного четверга ее разбудил странный звук, как будто кто-то звал ее из-за двери. Она прислушалась, но все было тихо, и она снова легла. Затем раздался звук под мешком с джоваром, находившимся в комнате. Может быть, это крыса или змея, подумала она, зажгла лампу и стала искать. Она обнаружила, что под мешок засунута скатанная в трубку толстая бумага. Она развернула ее и увидела фотографию старика. Добрые, но проницательные глаза глядели на нее из-под тюрбана. «Это, должно быть, обещанная фотография, доставленная мне каким-то невидимым посланником», — решила она. Венкамма до сих пор хранит эту цветную фотографию Ширди Саи.
Но школа не была подобающим местом для мальчика, кто, подобно Христу в храме, был способен учить учителей. В самом деле, некоторые из них, включая директора, склонялись перед ним в поклоне и, невзирая на иллюзию его юного тела, видели в нем великого мудреца.
Окончательный разрыв со школой произошел 20 октября 1940 года. В то утро Сатья отбросил учебники и объявил, что покидает это место.
— Мои приверженцы ждут меня. У меня есть свое дело. Когда он сказал эти слова, жена его брата увидела вокруг его головы нимб, вспыхнувший столь ярко, что она была почти ослеплена, так что закрыла глаза и вскрикнула от страха.
Он отправился к дому налогового инспектора, весьма привязанного к «маленькому Бабе». Здесь он провел три дня, в основном, под деревом в саду, где вокруг него собирались люди. Явился фотограф газеты. Он нашел, что большой грубый камень портит композицию сцены, и попросил Сатью перейти на другое место. Но Сатья не поторопился его послушать, и он снял сцену, как она есть. Когда фотография была проявлена, оказалось, что камень принял облик Саи Бабы из Ширди!
Прибыли родители. Поняв, наконец, что о школе не приходится и говорить, они просили Сатью вернуться домой. Он отказывался. Они умоляли его. В конце концов, после того, как они уверили его, что не будут впредь мешать ему в его миссии, он согласился. Там он принялся собирать вокруг себя еще больше приверженцев сначала в доме отца, а потом в просторном доме ученика.
В течение лет, последовавших за тем, как четырнадцатилетний мальчик из безвестной деревни Путтапарти объявил себя реинкарнацией самого загадочного и могущественого среди современных святых, произошло немало событий, подтвердивших его поразительное заявление. Когда Сатье было 15 лет, его посетила вдова раджи из Чинчоли, муж которой был весьма пылким приверженцем Ширди Бабы. Последний несколько раз приезжал и гостил в Чинчоли. Вдова уговаривала Сатью посетить Чинчоли, возможно, чтобы испытать его. Со времени последнего визита Ширди Бабы во дворце был произведен ряд перестроек. И хотя вдова принимала теоретически мальчика как воплощение святого из Ширди, она была поражена, когда он немедленно указал на все изменения. Он спросил, что сталось с деревом маргоссы, некогда там росшим, он упомянул о старом колодце, который был к тому времени засыпан и совершенно незаметен. Затем, указав на ряд строений, он сказал: