– Вас понял, – отвечает мне головорез и занимает свой пост у дверей реанимации. Я же, убедившись, что с Саидом всё более-менее в порядке, ухожу в палату. Туда мне приносят поесть и пару таблеток седативных, я глотаю их запивая водой, ложусь на кровать. Простреленная рука снова начинает ныть.
Набираю Леру и через пару гудков слышу голосок Аланы. Хорошо, что она ещё маленькая и не всё понимает. Хотя после сегодняшнего едва ли убийства останутся для неё тайной.
– Да, – слышу уставший голос Леры и вздыхаю.
– Ты как?
– Хреново. Жду новостей о Шаме. Он же там с вами?
– Его пока ещё оперируют. Сложно что-то сказать.
– Ясно… – голос Леры становится тише. – А знаешь, ведь эти пули летели в меня. Он меня собой закрыл. Мой социопат спас мне жизнь ценой своей, – её голос обрывается, а я закрываю глаза от подступающей боли в руке. В душе, правда, не лучше.
– Я тебе верю, Лер. С ним обязательно всё будет хорошо. Дай мне Алану, пожалуйста.
– Мамочка! – слышу через секунду и улыбка появляется сама собой.
– Как ты кроха?
– Всё холошо. Только я испугалась очень.
– Я приеду домой и мы с тобой обо всём поговорим. Но сейчас ты должна слушаться тётю Леру. А я побуду с папой. Он немного приболел.
– В него стлеляли, да? Те плохие люди хотели нас всех убить? За что?
За что? Я услышала этот вопрос от своей маленькой крошки и не знала, что ей ответить. Вот она… Обратная сторона медали. Снаружи всё блестит и переливается бриллиантами, а внутри мы тонем в собственной крови и задыхаемся от боли.
– Ни за что, малыш. Просто такое случается… Я обязательно всё расскажу тебе. Только потом, не сейчас, – мой голос сорвался.
– Алё, Надь? Узнай как он там, ладно? И позвони мне. Я буду ждать, – Лера плакала, я слышала это по голосу.
А чуть позже я узнала, что Шамиль впал в кому и выберется ли он из неё – неизвестно.
ГЛАВА 3
Валерия
Как только София пришла в себя после обморока, вызванного стрельбой, я тут же оставила с ней и няньками детей и рванула в больницу. По пути позвонил отец.
– Да, пап?
– Что у тебя там случилось? Я только что новости смотрел! Это правда?
– Правда, – вздыхаю.
– Как ты? Не ранена?
– Нет, пап, со мной всё в порядке.
– А Эльдар как?
– Эльдарчик сейчас спит, с ним всё хорошо. Только Шамиль… – вовремя вспоминаю, как отец относится к Грешнику и замолкаю.
– Что с ним?
– В коме. И никто не даёт гарантии, что выберется.
– Мне жаль, дочь. Я, конечно, этого засранца терпеть не могу, но ты это… Держись, ладно? Если от меня нужна какая-нибудь помощь…
– Нет, пап, ничего не нужно. Я к нему сейчас еду… Хочу увидеть его, – на глаза снова набегают слёзы.
– Держись. И если что, приезжай домой. Я вас жду.
– Не сегодня точно.
– Ясно. Ну ты будь на связи. Не доводи меня до инфаркта, – пытается пошутить Король.
– Хорошо, пап. Спасибо.
Выруливаю на скоростное шоссе и, несмотря на дикий ливень, мчу на полном ходу. Слёзы текут по щекам, а мне думается, что это конец. Если с Шамом что-то случится, если он не придёт в себя… Я тогда не смогу больше улыбаться. Никогда.
Именно в этот момент понимаю, что влюблена. Влюблена по уши, так что не разорвать эту цепь. И что делать дальше – не представляю.
В клинике меня встречает его врач. Пожилой, высокий мужчина с проседью на висках. Он поправляет очки, вздыхает.
– Значит так… Шамиль Хаджиев. Тут всё непросто. Мы его, конечно, залатали, пули вытащили, но он впал в кому и в себя пока не приходил. О том, выживет ли он, будет ли ходить или останется инвалидом говорить рано. Нужно, чтобы он пришёл в себя. На данный момент это всё, что я могу вам сказать по его состоянию.
– Ясно, – чувствую, как ноги слабеют и доктор, предвидя обморок, двигает мне стул.
– Присядьте. Вам плохо?
– Нет, я… Я в порядке, – кружится готова, но я стараюсь держаться. – Можно мне его увидеть? Пожалуйста, – смотрю на него умоляюще, потому что кажется, он мне сейчас откажет. А мне срочно нужно Шама увидеть. Он мне нужен, чтобы не сойти с ума от этой безызвестности.
– Вообще-то не желательно…
– Прошу вас, доктор! Пожалуйста! Я одним глазком. Я не буду его трогать или как-то мешать лечению. Я только посмотрю.
Врач вздыхает, но соглашается. Сам проводит меня до реанимации, помогает надеть бахилы и халат.
Шамиль очень бледен, что видно даже в полумраке. Грудь перебинтована, прикрыта больничной сорочкой. Вздымается тяжело и как-то неровно. Мне хочется коснуться его, но страшно. Вдруг побеспокою его и что-то случится.