— Оно похоже на общежитие в Шеул-Гра. — Он взглянул на обеденный стол на двоих, который никогда не использовался. — За исключением того, что у тебя есть кухонная зона.
— Где ты брал еду?
Он изогнул чувственные губы в задумчивой улыбке.
— Кафетерий. Но еда была вкусной. — Он заметил, что она сняла ботинки, и сделал то же самое. Этот вежливый жест одновременно позабавил её и вывел из равновесия. Никто в Шеуле не был вежлив. Вообще никогда. — Однако так было не всегда. Когда я только попал в Шеул-Гра, там было всё в развалинах. Напоминало жизнь в фильме Тима Бёртона. Ужас до Лиллианы.
— Что?
Он усмехнулся и окинул взглядом демоническую версию наскальных рисунков на стенах, которые она бы скрыла, не боялась пробудить какое-нибудь древнее проклятие или что-то в этом роде.
— Жизнь до того, как Азагот встретил пару, была совсем не такой, как сейчас. Лиллиана потрясающая.
Печальная нотка в его голосе выбила несколько кирпичей из стены, которую Лира так старательно возводила вокруг сердца. Зло делало это далеко не так быстро, как хотелось бы.
— Ты, в самом деле, скучаешь по Шеулу?
— Да.
Упал ещё один кирпич, и этого хватило. Время переключать передачи и темы.
— Ну, с этим я ничего не могу поделать, — сказала она, — но могу найти тебе жильё. Поскольку я ещё отвечаю за тебя, займёшь квартиру по соседству. Баэль наложил защиту, так что можешь войти, но не можешь выйти через главный вход. — Она указала на узкую дверь в задней части своего заведения. — Придётся использовать дверной проём, соединённый с моим.
— Все ли ульи-норы связаны?
— Ага. — Она прошла мимо кровати к холодильнику на кухне. Лира могла бы купить настоящий холодильник, но, в отличие от большинства других квартир, в её не было электричества.
— Как другие сюда не заходят? — Шаги Сайфера раздавались позади неё. — Обереги, полагаю?
— Верное предположение. Голоден? — Наклонившись, она открыла маленькую коробку со льдом и достала пару упаковок из бладбифа, которые купила вчера на одном из местных рынков. — Это что-то вроде человеческих гиросов, за исключением того, что сделаны из демонических коров. И, может быть, немного адских крыс…
Она замолчала, когда выпрямилась и поймала взгляд Сайфера на своей заднице. И у него даже не хватило порядочности притвориться, что этого не делал. Он просто одарил её дерзкой ухмылкой, от которой по телу разлился жар, а в голове зародилось подозрение.
— Что? — спросил он, сама невинность и очарование. — Ты спросила, голоден ли я.
Она протянула ему бладбиф и бросила свой на стол.
— Я не куплюсь.
— Что? На то, что у тебя прекрасная задница?
— Я не куплюсь… на это. — Она махнула на его тело, вплоть до босых ног. — Ты слишком мил. Баэль пытал тебя месяцами. Заставил предать своих друзей и бывшего босса, и теперь ты стоишь в моей квартире со стояком и ухмылкой плохого мальчика? Ты действительно ждёшь, что я поверю, будто ты просто подчиняешься, как послушный приспешник сатаны?
— Ревенанта, — поправил он, развёртывая еду.
— Чего?
— Сейчас король Ревенант. — Он ткнул в сочащийся кусок мяса, свисающий с одного конца хлеба. — Тебе следовало сказать «приспешник Ревенанта». — Что будет не так, если Баэль и Молок добьются своего.
— Неважно. В какую игру ты играешь, Сайфер?
Внезапно она оказалась прижатой спиной к стене, а Сайфер целовал её в шею, и где, чёрт возьми, его бладбиф?
— Моя игра, — прорычал он ей в горло, — называется «Остаться в живых». А это значит чувствовать себя живым, значит получать удовольствие в момент, когда можешь, чтобы пережить дерьмо, когда оно обрушится. И после семи месяцев дерьма у меня адский дефицит удовольствия.
Он лгал. О, когда он притянул её ближе и прикоснулся губами к нежной коже на изгибе плеча, Лира поняла, что он честен в том, что сказал. Но не говорил всей правды. Сайфер отвлекал её от правды. Он выжидал, пока не сможет либо заслужить свободу, либо совершить побег, либо отомстить, прежде чем зло Шеула отнимет выбор. И дело в том, что ей всё равно, потому что он прав. Лире нужно чувствовать себя живой. Нужно подпитать себя удовольствием, потому что плохое здесь, внизу, действительно жуткое.