Лиса строго посмотрела на меня, и отвернулась.
- Джим! – услышал я мужской голос. – Где твоя цепь?! Тебя обокрали?!
- Папа, позволь, я накажу нашего пса? – услышал я нежный голосок Лисы, и мне стало страшно.
- Накажи, дочка, - и тут же раздался визг, полный боли.
- Чтобы не пускал сюда всяких котов, без спросу! – громко, чтобы я услышал, сказала Лиса.
- А ко мне заходи! Сайка, слышишь? – крикнула Лиса.
Постояв немного ещё, я пошёл к собачьей будке. Сев на крышу, стал оттирать ногу от крови, она уже запеклась, ещё и снег растаял и примёрз ледышкой к стопе.
Джим будет думать, что я радуюсь, что его наказали, думал я, растирая снегом раны на ноге.
Он же говорил, испугать хотел? Зачем тогда насквозь кожу прокусил? – обижался я, а из глаз текли слёзы.
- Сай! – услышал я. Подняв голову, увидел маму. – Ты что здесь сидишь? Почему опять в крови?
- Со…со…
- Собаки покусали? – я кивнул. – А это откуда? – взяла мама в руки ошейник, - Зачем надел такую грязную пижаму? Вся в собачьей шерсти! Пойдём, Саня, купаться? Ты плачешь? Больно? - Я кивнул, всхлипывая.
- Ногу больно? – я отрицательно помотал головой. – А где? – я прижал руку к груди.
- На кого-то обиделся? – я кивнул.
- Надо же! – удивилась мама. – В человека, что ли, превращаешься? Пойдём? – мама взяла меня за руку и повела домой. – Поверь, не хотела я тебя обидеть этой дурацкой пижамой. Я знать не знала, что ты умеешь читать. Сейчас постираю твою любимую пижамку. Ты отобрал её у собаки? – я кивнул. – Какой смелый у меня, оказывается, котёнок! Я и не знала!
Дети уже ждали нас, с удивлением глядя на меня, грязного, с окровавленной ногой, да ещё размазывающего по лицу слёзы и сопли чумазой рукой.
- Что это с ним? – спросила Даша.
- Обиделся на нас, за глупый розыгрыш с пижамой! – ответила мама. - Побежал, отнял старую, у собак. Видите, опять покусали?
- Сай, прости, - выдавила из себя Маша, - это я виновата!
Не виновата ты ни в чём, думал я. Но пусть лучше так думают.
Скоро я, уже вымытый, накормленный, опять был уложен в постель. Хотели поставить уколы от бешенства. Я уже был готов опять сбежать, но вовремя вспомнили, что в ветклинике мне были поставлены все прививки…
Дети окружили меня, гладили, говорили ласковые слова, я расчувствовался и замурлыкал.
Так и заснул.
16. - …кот, есть кот! Вставай, говорю! – я приоткрыл один глаз, посмотрел, сквозь мутное третье веко на Куэс и снова закрыл.
- Я больной…
- Сейчас я тебя буду лечить! – Куэс стянула с меня одеяло. Пижамки ещё не высохли, постиранные, я был не одет, и кошка, хмыкнув, сказала:
- Лежи, не вставай, только не вопи, - я сразу дёрнулся и открыл глаза во всю ширь.
- Ты что собираешься делать?!
- Я же говорю, лечить! Коты, вроде, ночные животные, ты весь день проспал, теперь ещё всю ночь будешь дрыхнуть? Внимание… - кошка начала отдирать от моих ран полоски лейкопластыря.
- Ай, - застонал я.
- Толку от этих человеческих лекарств, никакого, - ворчала Куэс, - кровь так и сочится!
Освободив меня от пластырей, кошка начала втирать в раны какую-то мазь. Запекло, я завозился и сказал:
- Мяу! Где ты взяла такое лекарство?
- У Лешего.
- У какого лешего? – удивился я, - Они ещё спят.
- Весна уже, знаешь ли! – просветила меня домовая.
- Так это в лесу! – удивился я.
- Ну да! – я напрягся. – Ты чего?
- Я сегодня ходил к Джиму!
- К Джиму?! – воскликнула Куэс. – Это значит… - мы вскочили и бросились в разные стороны.
«Это» мы нашли на чердаке. Магическая вещь. Если на человеческий язык перевести, «это» было подслушивающим и подглядывающим устройством.
Мы тупо смотрели на новый сучок в стропилине и не знали, что делать. С магией мы не знакомы, начнёшь выковыривать сучок, могут возникнуть непредсказуемые эффекты, даже представить невозможно, что будет, самое лёгкое, это отрывание лап, коснувшихся «маячка».
Значит, Джим на стороне Лисы, если отвлёк меня от охраны дома? Я опустился на пол, задумался. Мало того, что город в опасности, мы сами оказались в осаде. Захоти Лиса забраться в наш дом, мы не сможем ей оказать достойного сопротивления. Только достойно погибнуть.
- Пойдём, закончим лечение, - убитым голосом предложила Куэс. – И перестань сверкать передо мной голой задницей! – я оделся в джинсы и рубашку. – Зачем оделся?! – разозлилась кошка, - Мне ещё мазать тебя!
- Почему ты не предупредила меня, что покидаешь дом? – спросил я, когда лежал на своей кровати, весь вымазанный жгучей мазью.
- Ты же еле живой тут лежал! Да, а что с твоей ногой?
- Джим укусил.
- Джим?! Точно они заодно, - расстроилась кошка, - Да ещё «это»… - махнула она лапой. – Ладно, полежи немного, - она прикрыла меня простынкой и ушла.
Куэс принесла поднос со строганиной и рыбой. В животе у меня снова заурчало, и мы набросились на блюдо, рыча друг на друга.
- Ты что, на кухне не ешь? – спросил я, умываясь языком.
- Ем, - коротко ответила кошка, повторяя мои движения. - Здесь я кушаю, чтобы тебе было веселее. Фу! Как ты можешь умываться языком?
- Вот так! – я вылизал лапу, потом ею стал вытирать мордочку и уши. - Учись, если хочешь быть кошкой!
- Не хочу я быть кошкой, хочу выглядеть, как кошка. Пойдём, поиграем? – показала она на окно.
Я оделся в неизменные джинсы, рубашку и кроссовки, и мы выбежали во двор. Там мы не стали кидаться снежками, а залезли на мою конуру, на ней так и остались лежать войлок и брезент, и ненадолго задумались.
- Думаешь, здесь Лиса нас не слышит? – спросил я.
- Здесь нет магии.
- Легче всего забросить магический предмет во двор. Странно, почему Лиса до сих пор это не сделала? – задумчиво сказал я.
- Легко забросить, легко и обнаружить, - ответила домовая. – Ты теперь тоже можешь распознать магию. Чем для тебя она пахнет?
- Валерьянкой! – улыбнулся я. – Так же притягивает.
- Вот видишь!
В это время завыла собака. У меня мурашки пробежали по коже, настолько печальным был вой. Внутри меня даже кто-то зашевелился.
- Что это? – тихо спросил я. Тут же кто-то залаял, я не понял смысла лая.
- Может, посмотришь, как там, Джим? – спросила Куэс.
- Да ну его! – засопел я
- С дерева, издали, посмотришь. Если воет не Джим, подразнишь, кинешь снежком в его наглую морду, - подзуживала меня хитрая кошка.
- Ладно! – я перемахнул через забор, потому что раны почти перестали досаждать, взобрался на дерево.
- Это не ты тут шумишь? – спросил я пса. Джим гавкнул, глядя на меня. Тогда я зашвырнул в него снежком. Пёс обиделся и скрылся в будке. Я принюхался. Пахло валерьянкой. Магия, или приманка для меня? Я не стал разбираться, вернулся в свой двор. Если бы Джим не кусался, постарался бы узнать, в чём дело, а так... я развернулся, снова залез на дерево и крикнул:
- Предатель! – и, не дожидаясь, когда пёс доберётся до меня, сбежал, слушая яростный лай в соседнем дворе.
- Ну и что там? – спросила Куэс.
- Подразнил собаку! – весело сказал я.
- Почему он не разговаривает?
- Откуда я знаю?! Может, из вредности!
- Какой ты, всё-таки!
- Какой? – поинтересовался я.
- Даже не знаю, как назвать. Маленький глупый котёнок, или не менее глупый мальчишка. Что одно и то же. Магией там не пахло?
- Не знаю. Валерьянкой пахло, - пожал я плечами. – Но я удержался, не прыгнул!