Наибольшей переработке подвергся минус второй этаж. Все системы, призванные снабжать выживающих свежей пищей, были безжалостно демонтированы. Гидропоника, садик, комплекс небольших бассейнов для выращивания рыбы, миниатюрный птичник — всё было убрано. Вместо этого дизайнеры организовали небольшой садик с карликовыми деревцами, просторный спортивный зал с кучей тренажёров и бассейн для плавания. Правда всё это так и осталось невостребованным после прихода нового владельца. Авраам Александрович не интересовался ни спортом, ни садом — только своим детищем.
Отправляясь исследовать бункер, Петрович и сам не знал, что хочет найти — в конце концов, это была его первая полноценная экспедиция по руинам дочумного мира. Однако внутренне он дрожал от возбуждения, представляя себе груды сокровищ и высоких технологий прошлого. Реальность полностью отличалась от картин, которые старик рисовал в своём воображении. Начать стоило с того, что свет остался только под потолком шахты и в мастерской — в какой-то момент Рекс просто выкрутил оставшиеся рабочие лампы и использовал их для освещения наиболее важных мест. Так что передвигаться приходилось исключительно с фонарём, ориентируясь на спину Барсика, которого Рекс отправил со стариком вместо гида.
Отсутствие света охотника особо не смущало, но чем дальше он продвигался в своих исследованиях, тем больше впадал в уныние. Вместо сокровищ луч фонаря выхватывал из темноты скелеты мебели. В шкафах и ящиках обнаруживались хрупкие от времени одежда и постельное бельё. На полках и столах — покрытая пылью посуда, да какие-то пустые пузырьки и блистеры с таблетками. А еще в свете фонаря были видны следы активного демонтажа технических систем. Вскрытые панели, вырезанные провода, снятые датчики и выключатели. Даже далекому от техники охотнику было понятно — Рекс выживал, как мог.
— Есть парочка проблем, но они решаемы, — пробурчал себе под нос Петрович, передразнивая ИИ.
Стоявший неподалёку Барсик встрепенулся, вопросительно уставившись на старика своими окулярами.
— Всё в порядке, — с некоторым смущением буркнул охотник своему провожатому и тот вновь замер в неподвижности.
Дальнейший обход трофеев не принёс. Оставалась, правда, еще запертая дверь с большим номером «01» и многочисленными надписями типа «Не входи! Убьёт!!!», «Вход только для авторизированного персонала», «Осторожно!!! Злой дроид!». Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кто обитает за дверью. Хмыкнув, старик попробовал её открыть, но, как и ожидалось, та оказалась заперта. К тому же, до сих пор равнодушный ко всему дроид тут же подбежал к человеку, дёрнул его за штанину и сделал ручками жест, который сложно было трактовать двояко. Может ИИ и был слегка наивен, но пускать чужаков к своему телу (или как в данном случае можно назвать корпус компьютера?) он явно не собирался.
Мысленно махнув рукой, Петрович отправился исследовать минус второй этаж, но там ситуация была еще хуже. Пустой бассейн, мрачные силуэты тренажёров, корявые сухие стволы карликовых деревьев и кустиков. Правда, именно здесь Петрович всё-таки нашёл своё сокровище. Им оказался небольшой игрушечный робот, забытый в спортзале внуком последнего владельца. Некоторое время старик крутил в руках игрушку, с каким-то внутренним трепетом изучая её со всех сторон. Затем вздохнул и осторожно спрятал её за пазуху. У него возникло стойкое убеждение, что этот неработающий робот значительно ценнее целой горы золотых кубиков.
За то время, пока Петрович отсутствовал, в мастерской ничего не поменялось. Саймон и Рекс всё так же вели свой разговор, разве что в более философском ключе. Только на столешнице МФС появился какой-то ящик, на котором исходил паром древний эмалированный чайник, а возле мутанта — кружка с отваром.
— Ты пойми, дело не только в эмоциях! — горячился ИИ. — Помимо них существует еще ряд проблем. Возьми, к примеру, ассоциативную память! Если любому человеку сказать «белое», у него в мозгу наверняка всплывет несколько связанных с этим понятием слов. Скажи «белое» любому вирту, и тот сразу постарается уточнить запрос.
— Во-первых, далеко не у каждого человека при слове «белое» в голове что-то всплывёт, — парировал мут. — Хотя мысль я понял. Во-вторых, объясни мне, зачем ассоциативная память искусственному интеллекту?
— Потому что она тесно связана с творческим началом! Любое творчество тесно связано с ассоциациями! Художник слышит музыку, которая ему нравиться, и пишет картину. Скульптор видит картину и затем пытается передать двумерное рисованное изображение в камне. А попробуй дать ассоциативную память компьютеру!
— Так вроде давно уже дали, если я не ошибаюсь.
— Не ошибаешься, — неохотно признал Рекс. — Но ты же понимаешь разницу между человеческой и компьютерной ассоциативной памятью?
— Компьютерная, по сути, является поиском по запросу. В общем-то, как и человеческая. Согласен, на творчество она влияет. Но в чём проблема-то? В том, что компьютер при звуках музыки не увидит картину?
— Именно!
— Даже если написать соответствующий алгоритм? Типа фракталов?
— Если написать алгоритм, то любой виртуальный идиот создаст какое-то изображение по услышанным нотам. Вопрос в том, чтобы человек посмотрел на это изображение и сказал «Красота-то какая!».
Хмыкнув, Петрович налил себе отвара. Затем вспомнив, что с самого утра они так ничего и не ели, принялся готовить нехитрый ужин. Спорщики ненадолго отвлеклись, но вскоре опять углубились в дискуссию, обсуждая вопрос — сможет ли искусственный разум научиться получать удовольствие от поглощения пищи. Охотник пододвинул мутанту его порцию, которую тот смолотил и не заметил, поел и принялся готовиться ко сну. Нашёл угол посвободнее, расстелил спальник, скинул плащ, и, разувшись, улегся, подложив под голову сидор. Рекс тут же приглушил освещение и звук, исходящий из динамиков планшета, так что оживленный спор превратился в приглушенное бормотание. Поблагодарив, Петрович достал найденного робота, и некоторое время вертел его в руках. Так он и уснул, пытаясь представить себе маленького ребенка, заигравшегося среди тренажёров, пока его дедушка увлеченно стучал по клавиатуре…
***
Проснулся охотник со странным чувством. В окружающей обстановке что-то явно изменилось, причём кардинально. Старик прислушался. Где-то рядом беззаботно дрых мутант — это было слышно по сопению и периодическим всхрапываниям. Нет, не то…
— Рекс? — полувопросительно произнёс Петрович.
Искусственный Интеллект молчал.
— Рекс? — чуть громче спросил старик.
Не получив ответа, он подскочил и бросился искать своего спутника. Далеко бежать не пришлось — тот обнаружился за первой же кучей хлама.
— Сёма! Беда!
Петрович принялся активно трясти мутанта, но тут же отшатнулся, ощутив животом пистолетный ствол и услышав щелчок снятого предохранителя. Пару секунд мутант смотрел на охотника совершенно пустым взглядом, а затем хрипло спросил:
— Что случилось?
— Собакен твой рисованный не отзывается! — встревожено протарахтел Петрович, тут же забыв про пистолет.
Огр некоторое время вслушивался в тишину, а затем вдруг протяжно зевнул.
— Решился всё-таки, — наконец пробурчал он, пряча пистолет в кобуру.
— На что? — осторожно поинтересовался охотник, удивлённый столь спокойной реакции напарника.
— Отключиться. Кабзда рекорду.
— В каком смысле «отключиться»? — еще больше встревожился охотник.
— В прямом. Взял и отключился.
— Сёма! Хватит тут Ваньку валять! — раздражённо произнёс старик. — Я в этих ваших компутерных делах ни шиша не понимаю. Ты мне можешь внятно объяснить, он сломался или что?