— Мы предатели — оба! — воскликнула она и уперлась в грудь Джеффри руками, пытаясь оттолкнуть его.
— Предатели, дорогая? Почему?
— Потому что ты предаешь лорда Бьювэллета, а я — мадам Маргарет. Пока между нами существует вражда, я должна оставаться верна ей, а ты — ему.
— Мадам Маргарет должна покориться, — сказал Джеффри.
— Ах, ты не знаешь ее! Маргарет ни за что не поставить на колени. Я вместе с нею с самого детства и знаю, какая у нее сильная воля.
— А я пятнадцать лет знаю Саймона, — ответил Джеффри, — и видел, на что он способен.
— Но теперь он враждует с женщиной и тем хуже для него. Какое оружие он использует против нее? Я говорила тебе, Джеффри, — с тех пор как умер отец Маргарет, она стала здесь хозяйкой. Она никогда не покорится — во всяком случае, англичанину.
— Воистину — Амазонка эта твоя графиня Mapraрет де Бельреми, — спокойно сказал Джеффри. — Не по душе мне такие женщины-тигрицы.
— Это неправда, — горячо вступилась Жанна за свою госпожу. — Она очень добрая, она для меня лучше всех на свете. Это для вас она тигрица, потому что вы хотите покорить ее!
— Я не пытаюсь, — поморщился Джеффри. — Мне поневоле пришлось перебежать ей дорогу.
— Она отважна и горда! Но со своими людьми она так справедлива и добра!
— Не уговаривай меня, я рад, что не отношусь к числу ее людей.
— Сэр, — холодно сказала Жанна, — оставьте меня. Слышите?
Джеффри поцеловал ее в щечку, хоть она и пыталась увернуться.
— Нет, я вовсе не хотел тебя рассердить, моя дорогая. Думай о леди Маргарет все, что хочешь. Мне все равно. Для меня все женщины ничто, кроме одной.
Жанна оттолкнула его:
— Джеффри, оставьте меня. Сюда идет милорд. Ну встань же ты, глупый чурбан!
Вдоль террасы шел, приближаясь к ним, Саймон. Жанна перевела взгляд с его лица на лицо Джеффри.
— Вы и правда очень похожи, — сказала она. — Только и разницы, что один «Бью», а другой «Мэл».
— Я уже говорил тебе, мы единокровные братья, — сказал ей Джеффри и, повернувшись к Саймону, приветствовал его.
— Не по мою ли ты душу, братец? — спросил он.
Саймон немного неуклюже поклонился мадемуазель Жанне.
— Нет, — ответил он Джеффри, — я думал, Алан здесь. Прошу прощения, что помешал вам.
Жанна разглядела затаившийся в глубине странных глазах Саймона блеск. Смутившись, она с еще большим рвением, чем прежде, схватилась за свое рукоделие.
— Я не видел Алана, — сказал Джеффри. — А в чем дело?
— Он, между прочим, начальник моей конницы, — ответил Саймон не без сарказма. — Я собирался напомнить ему об этом.
— Мне кажется, — немного застенчиво вступила в разговор Жанна, — сэр Алан в западном зале, милорд.
Джеффри хмыкнул: именно там частенько сиживали фрейлины графини Маргарет.
— И кто эта чаровница, милая моя Жанна? — спросил он.
Жанна укоризненно взглянула на Джеффри:
— Я думаю, это мадемуазель Ивона де Вертимэн, — ответила она.
— Приведешь его ко мне, Джеффри? — спросил Саймон. — Вы найдете меня здесь.
— А сам ты боишься идти на женскую половину? — улыбнулся Джеффри.
— Нет, не хочу лишать тебя этого удовольствия, — ответил Саймон. — Иди, Джеффри, а я составлю компанию мадемуазель.
— Благодарю, — иронически ответил Джеффри и не спеша удалился.
Сердце Жанны забилось от волнения. Она была вместе с мадам Маргарет, когда Саймон увез ее госпожу в английский лагерь. Впечатление того дня были еще свежи в памяти Жанны, и теперь в присутствии Саймона ей было не по себе. А он уселся на перила и смотрел на нее.
— Итак, вы завладели сердцем моего капитана, — не сразу произнес он, не сводя с нее глаз.
Она улыбнулась и немного успокоилась.
— Нет, сэр, он сам отдал его мне.
— Это одно и то же. Скоро, наверное, вы вместе с ним пойдете под венец?
Жанна отрицательно покачала головой.
— Это невозможно, милорд.
— Отчего же?
— Я служу графине.
— Знаю, — сказал Саймон. — А если я укрощу эту неистовую леди, что тогда?
— Вам это не удастся, милорд, — доверительно отвечала Жанна.
— Не удастся? Буду просить вас, чтобы вы помогли мне.
Жанна прервала свое занятие и взглянула в глаза Саймону:
— Вы, сэр, заблуждаетесь, думая, что меня можно просить об этом.
— Вот как? — от удивления Саймон поднял брови. — Какова госпожа, такова и ее фрейлина, не так ли?
— Да, сэр.