У него имелось три комнаты. Мужчины его класса любой физический контакт считали чем-то постыдным. Самое великое оскорбление, которое он мог вообразить — это положить руку на плечо друга. А тут, в рабочей комнате, кто-то схватил его!
Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не потерять сознание, не упасть на пол. Его рот наполнился горьким вкусом желчи. Он сглотнул через силу и повернулся вокруг своей оси, чтобы посмотреть, кто покусился на его персону. Его губы сжались в одну узкую линеечку ненависти, ноздри гневно расширились.
Он ожидал увидеть кого-нибудь из низов — может быть, одного из той безымянной орды рабочих, которых много на всех этажах, чистящих и подметающих в коридорах. Но по яркому макияжу стало очевидным, что это представитель из верхов, из старейшин. Прежде чем Слейд успел оценить сложность одежды и круто закрученную вверх лакированную прическу, он неожиданно, как в шоке, понял, что узнал этого человека. Не потому, что когда-то встречал его лично. Но часто видел его по видеоканалам.
— Это у вас доклад по Вирроне, архивист?
Смущенный присутствием дворянина в такой близости и без окружения охранников, Слейд поклонился.
— Мне неизвестно, что это, ваша честь, поскольку я не умею читать. Я знаю, что это пурпурное сообщение, и поэтому отношу его в пурпурный кабинет.
Старейшина попытался улыбнуться, но по его губам прошла дрожь, и подобие улыбки проступило на его лице.
— Уверен, что это именно оно. Если, конечно, не было другого пурпурного сообщения сегодня?
Он подождал ответа, но его не последовало.
— Послушайте, может, вы утеряли какое-нибудь сообщение?
— Нет, нет, ваша честь. Пурпурных сообщений не было уже много дней. Они так же редки, как лучи солнца на наших улицах.
Протянув руку, старейшина сказал:
— Тогда дайте это мне… Господин архивист, думаю, вы сознательно не повинуетесь мне. Клянусь нашим королем Гейном, я повторно никогда не прошу! Отдайте мне рапорт!
Слейд показалось, что его виски взорвутся от напряжения. Его ноги задрожали, как трава перед бурей, он почувствовал, что из его глаз закапают слезы. Его голос задрожал:
— Ваша честь. Я не могу. Его может забрать только тот, кто скажет мне пароль.
Каждый день, приходя на службу, он заходил к своему начальнику, который шептал ему на ухо пароль. Часто оно и не имело смысла, но он лишится работы, если забудет его. Как он уже и сказал старейшине, только зная пароль, можно получить бумагу в картотеке.
Со своей зачесанной вверх прической, старейшина возвышался почти на целый фут над архивистом. Как до лунатика, до Слейда дошло, что этот мужчина собирается поломать еще одно табу и ударить его.
— Ваша честь, если вам неизвестен пароль, вы подождите моего начальника… Он вскоре явится сюда, скажет вам его, и затем вы можете сказать его мне. — Он улыбнулся, освободившись от напряжения, что такое простое решение пришло ему на ум.
— И ничто из того, что я могу вам предложить, не изменит вашего решения? Я мог бы вам предложить одну добавочную комнату. Даже две комнаты.
Действительно, это был странный день. Начиная с увеличения зарплаты до трех с половиной. А теперь один из самых главных старейшин в Капуе — да, пожалуй, на всем Алефе — предлагает ему иметь пять комнат. Даже если он будет работать на службе до самой смерти, он не может надеяться иметь более четырех. Если, конечно, он не станет счастливым обладателем выигрыша в жилищной лотерее.
Слейд уже готов был согласиться, когда появилось маленькое облачко сомнения. А что если это тест на его благонадежность? Он уже слышал о таких фокусах. Да, это проверка. Ни один старейшина не может предложить ему столько только ради того, чтобы посмотреть на какой-то документ. Даже из пурпурной папки.
— Нет, ваша честь, — твердо сказал он, отводя папку за спину. — Я обязан исполнять и всегда буду исполнять свою работу без страха и не руководствуясь своими личными интересами.
— Достойно похвалы, — усмехнулся старейшина.
Что именно произошло дальше, Слейду Риелу никогда не суждено узнать. Старейшина ударил его! Сильно ударил его в грудь! Такой был сильный удар, что Слейд почувствовал, будто его сердце сжал металлический кулак. От удара воздух покинул его легкие, и ему пришлось прижать руки к груди.
Старейшина посмотрел на него заинтересовано, потом протянул к нему руку. Слейд попытался что-то сказать, извиниться за свою слабость. Старейшина взял пурпурное досье из его ослабевших рук и отступил на шаг.