— Нет, посол. Какую бы я мог оказывать помощь, если бы выдавал все тайны? Я дал слово молодому принцу, и то, что он сказал мне, останется нашей тайной, пока он не решит разгласить ее. Если таковое вообще случится.
Интересный комментарий. И это укрепило мнение Саймона, что у алефца припрятано что-то важное, в самых глубинах.
— Я могу сказать тебе, посол, одну вещь. Если то, что он сказал мне, произойдет так, как он решил, это будет замечательно. Это все, что я могу сказать.
Усмехнувшись, Богги вогнал патрон в ствол и поставил на предохранитель.
— Думаю, нам не следует ходить в императорскую столовую. Пища здесь отвратительна до омерзения. Прости за грубость, мастер Ангис.
— Нет выбора, Богги. Госпожа Боа и ее дочь будут здесь в сопровождении части своей делегации.
— И Тсадия будет здесь? — спросил Ангис.
— Да, а в чем дело?
— Да, я так спросил. Случайно. Мне надо идти и готовиться к банкету. Не могу решить, что мне надеть, свой старый плащ или не совсем старый.
Бормоча что-то под нос, Вейл вышел из комнаты.
— Ты думаешь, они предпримут что-то против нас? Попытаться нас нейтрализовать, пока готовятся к войне?
— Не знаю, Богги. Старайся быть повнимательнее и не расставаться с кольтами. Думаю, нам надо стоять на часах сегодня ночью.
— Ты думаешь, этот праздник сегодня будет безопасен для нас?
— Да, поскольку они все будут там. Будет очень рискованно подсыпать нам что-нибудь в еду. Запомни, никто не будет из них здесь присутствовать. Только эти огромные цветные бокалы приятно выглядящего мусса. И каждый обслуживает себя. Нет, сегодня вечером мы можем есть, пить и даже попытаться быть веселыми. С завтрашнего дня — диета.
Так они жили до этого времени, питаясь регенерированной пищей. Воду они брали из общего источника, у них были таблетки, которые нейтрализовали любой наркотик и отраву. Но с твердой пищей обстояло труднее. Как он уже сказал, они решили жить, поглощая продукты из своего неприкосновенного запаса в течение пяти дней.
В Галактической службе безопасности никто не становился старше, подвергая себя риску, которому совсем нет необходимости подвергаться!
После окончания обеда собрание распалось на группы, и нигде представители делегаций Алефа и Гимеля не смешивались. Саймон, Богарт и Ангис попытались завязать какой-то разговор, но все безуспешно. Ангис везде таскал за собой принца, заводя короткие разговоры с каждым членом гимельской делегации, но все оканчивалось безрезультатно.
Казалось, закрался ответ, когда принц заговорил с… но нет, об этом невозможно и мечтать.
Вечер не так-то скоро подошел к концу для каждого из них, и Богарт и Саймон ходили по всем переплетенным километрам коридоров, раскрашенных в разные тона, чтобы легче находить выход.
На некотором расстоянии впереди них, они увидели двух телохранителей делегатов Гимеля, одетых в ту же двухсоставную униформу, но только темно-синего цвета. Они шли преувеличенно старательно, как люди, которые на самом деле пьянее, чем думают, и надеются, что окружающие подумают, что они менее пьяны, чем были на самом деле.
Неожиданно на пересечении коридоров, группа около двадцати дворцовых охранников с глазом Гейна, блестящем на их одежде бежали за угол. Было трудно определить, что там происходило. Алефцы не ожидали никого встретить там в это время, и два делегата Гимеля с трудом могли пройти.
— Подонки!
— Сукины дети!
— Императорские прихвостни!
— Недоноски гимельских проституток!
Раньше, чем Саймон и Богарт могли оказаться там, блеснули пистолеты.
Пьяные или трезвые, двое солдат в синей одежде оказались быстрее, чем оппоненты. Они вынули оружие и стреляли, в то время как алефцы спотыкались и подталкивали друг друга, торопясь и поднимая панику.
Послышалось специфическое шипение фризера и резкий запах озона в теплом, спокойном воздухе. Один из императорской охраны завизжал и упал назад на своих помощников.
Фризер выстрелил узким лучом, но когда тот ударил в живое тело, то превратил в лед воду в тканях. Первый упавший был поражен в грудь, и вся кровь в его венах превратилась в кристаллы красного льда; и вода в тканях тела обратилась в лед.
Другому выстрел угодил в лицо и вызвал агонию, когда жидкость его глазных яблок превратилась в лед и, взорвавшись, вылетела из черепа хрустальными осколками.
Алефские стражники были снабжены старомодными звуковыми твистерами и преимущество имели только в численности.