– Все! Мы сначала доделаем, потом чай! – донеслось с чердака.
– Ну, тогда мы начинаем без вас! – добавила Айрин раскатисто и, хихикнув, заново наполнила чашки. – Что там у вас, второй тип? – обратилась она к Эйе.
– Это как? – не поняла та вопроса.
– Знаешь, говорят есть Теория Трёх Типов Отношений. Первый тип – школьная любовь, где ты плаваешь в облаках и ничего вокруг не замечаешь… Второй – живёте вместе, бесите друг друга жутко из-за всяких мелочей… Третий – всё как во втором, но смирились и научились терпеть… А там внуки слагают легенды о вашей вечной любви, но в глубинах подсознания вы ненавидите друг друга гораздо больше чем всех остальных людей. Ведь на них, остальных, вам просто насрать… – Айрин развела по-детски розовые ладошки.
– Ну, ты прагматик! Не ожидала! А как думаешь, с одним и тем же человеком могут быть все 3 типа?
– Я не знаю. Говорят, нет. Может если только… взять перерыв, тайм-аут, переключиться на другого игрока? А, извини, забыла, что ты эстет. Значит, не тайм-аут, скорее антракт…
– Ооо… Какая гениальная мысль! Да это просто какой-то инжениринг отношений! Взять антракт… – задумалась Эйя о своём.
С лестницы вывалилась отвертка, к печи подкатился почерневший болт. На пол второго этажа с глухим звуком всех нот одновременно шлёпнулось что-то тяжёлое. Эйя отложила печенье и привстала.
– Пойдём, посмотрим, что они там громят, – предложила Айрин.
Обе подошли к лестнице: Эйя вытянула шею, не смея ступить дальше четвертой ступеньки, Айрин выглядывала из-за неё.
– Ух-ты, совсем голенький? – удивилась она.
– Да, решили снять корпус! По-другому никак! – подтвердил Нико.
– Не могу на это смотреть, какое-то извращение, может, прогуляемся? – предложила Эйя Айрин, закрывая глаза. – А если они не смогут собрать его обратно?
– Смогут, смогут, – успокоила её Айрин. – Эй, наверху! Там на столе что-то для вас осталось, а мы пошли! – гаркнула она, подпихивая полупрозрачный шейный платок под полу удлинённого оливкового пиджака.
…
Полосы лучей воскресного солнца пронизывали через влажные стволы деревьев весь первый этаж таун-хауса на окраине квартала “Золото Леприкона”. Перед лестницей напротив печи стояла старая оркестрина.
– Конечно, старая, ежу понятно, что старая. Новых уже лет сто как не выпускают! – сумничала Эйя, перелистывая пожелтевшую страницу нот. – Ладно, давай уже, завязывай, мешаешь. Знаешь, и голос у тебя не очень-то приятный, лучше позови автора.
– Не тот, не тот… Как и твоя игра, а скорее жалкие попытки, – обиделся Тёплый Воздух и побрёл наверх. – Бах. Кто в наше время разучивает Баха? Фшш! – бубнил он себе под нос.
Эйя пригладила обратной стороной гребня пробор вечно закрывающихся нот. Нико спустил воду и вышел из туалета, прямо на ходу он сделал попытку напроситься на комплимент:
– Молодцы мы, хорошо вчера поработали!… А тебе, смотрю, даже настроить удалось?
– Да, всё сама, ничего сложного, – ответила Эйя, продолжая бездушно тарабанить пьесу.
– А они хорошие ребята, да?
– Да, – эхом повторила Эйя.
Пшеничные волосы, белая кожа в ржавых веснушках на лососёво-розовых пухлых щеках, даже голоса чем-то схожи – как брат с сестрой. Конечно, такие люди не могут быть плохими.
– Хочешь также? – вдруг предложил Нико.
Эйя немного недопоняла, о чем он, о детях или «про пожениться», но, в любом случае, ответ был бы однозначен, и она решила не вдаваться в подробности:
– Оо, знаешь, я думала… Мне, кажется, пока рановато… Может через годик-другой?
– О да, они-то с пятого класса вместе, не расставались дольше, чем на день. Куда нам до них… – начал заводиться Нико, но Эйя, оборвав мелодию, спустила длинные пальцы с клавиш на колени, в изумлении повернула к нему голову и приоткрыла рот. – Я не говорил раньше?
– Не-а…
– И что тебя так удивило? – Нико недоверчиво глянул на ошеломлённую подругу и пошел заниматься своими делами.
Всё утро Эйя думала о Теории Трёх Типов Отношений. «Значит-таки можно провернуть всё с одним человеком? Почему Айрин сказала «Не знаю»?… Почему завела разговор о каких-то антрактах? Почему? Значит…» – всё это не укладывалось у неё в голове, но уведомить Нико о своих догадках было бы несвоевременно, низко и глупо. «Это их жизнь и их личные дела», – решила она, и, зажмурившись и помотав головой, продолжила терроризировать туговатых на ухо соседей разучиванием пьесы.
…
Унитаз.
– Эй, может, я смогу развеять твою печаль? – Скрючившись, Фрида рылась в правом нижнем ящике стола. – Знаешь, уволить тебя было бы проблематично… – Из-за стопки папок снова показалась седая голова арт-директора и Эйя удивлённо глянула на начальницу. – Да-да, но не только из-за твоего папаши… работаешь ты неплохо. На! Посмотри, – она протянула подчинённой каталог нижнего белья. – Эти твои художества, теперь ещё музицируешь на своём доисторическом агригате. Как вы говорите, “по-фану”? Но я смею предположить, амбиции ещё не угасли. Кстати в руках ты держишь детище одного моего хорошего знакомого. Как тебе?