«Генрих IV» покачал головой.
Даже сейчас, у меня на глазах, он продолжал постепенно уменьшаться в размерах.
— Ну, тогда, может, поешь чего-нибудь? Как насчет пива? Или налить тебе блюдце молока?
«Генрих IV» отрицательно помотал головой.
Теперь «Генрих IV» сократился уже вчетверо.
Он так и лежал на дне корзины, уставившись в потолок, даже не моргая.
— А как насчет газеты? Почитать какие-нибудь новости? Там встречаются интересные статьи.
— Хорошо, — отозвался «Генрих IV» голосом сверчка.
Я запустил руку в почтовый ящик.
Внутри я нащупал утренний выпуск газеты и с ним — почтовую открытку.
Открытку в черной рамке из Ратуши.
26
Вернувшись к «Генриху IV», я сообщил:
— Ты должен умереть сегодня ночью.
27
Мало-помалу «Генрих IV» неотвратимо таял на глазах.
Смерть уже вошла в него, подбираясь сзади.
Сначала он перестал вилять хвостом и двигать задними лапами.
К тому времени, как отказал сфинктер и он перестал контролировать себя, кончик хвоста уже почернел.
28
«Генрих IV» испытывал невыразимые мучения.
Понемногу отказывали органы дыхания. Всякий раз, как конвульсия пробегала по горлу, бронхам и грудным мышцам, верхняя половина «Генриха IV» неистово содрогалась, пытаясь захватить воздуха.
Ночь еще только начиналась.
29
Теперь «Генрих IV» был не больше двадцатидневной мыши.
— Эй, — позвал «Генрих IV».
— Тебе больно? Могу я как-то облегчить твои страдания?
— Теперь немного легче. Долго мне еще?
— Часа три или около того, думаю, — соврал я. В действительности оставалось еще часов шесть.
— На самом деле ты бы мог кое-что для меня сделать, — продолжал «Генрих IV». Тело его испускало поистине ужасный аромат. И этот запах уже дошел до моего носа. — Убей меня сразу.
— О нет. Я не смогу.
— Я не прошу убить меня из сострадания. Просто это унизительно — находиться в таком состоянии. Я не могу сдержать эту вонь. И не хочу, чтобы пахло еще хуже, когда я умру.
— Нет, нет. Ты же видел почтовое уведомление? Потерпи еще немного.
Когда его тело сотрясли новые приступы конвульсий, «Генрих IV» прикрыл нос левой лапой, которая еще двигалась.
— Смрад, смрад. Какая вонь! Почему от меня так ужасно пахнет?
«Генрих IV» рыдал.
30
Я положил «Генриха IV» себе на ладонь.
— Видишь, какой ты теперь маленький?
Указательным пальцем я чувствовал его бьющееся сердце.
— Ах как приятно, — откликнулся он на мой массаж.
Между указательным и средним пальцами я зажал булавку, нацеленную в сердце «Генриха IV».
— Интересно все-таки, как это — «совсем паршиво»? — прошептал «Генрих IV».
Я ударил по булавочной головке.
31
Они появились на простынях вместе с пятнами от эротических сновидений. К такому выводу я пришел впоследствии.
Я заметил их прошлой ночью. С тех пор эти крохотные твари ежедневно появлялись в моей постели.
Те же проблемы проявились на покрывале. И еще на ковре и в кухонной раковине. Однажды тварь появилась на занавеске, но лишь однажды, к тому же она была какой-то недоразвитой: крошечное существо, нечто среднее между луковицей и человеком. Оставалось только слегка встряхнуть штору, и ее не стало.
Эти твари сильно напоминали цыплят с общипанными крыльями. Едва появившись на моих простынях, они тут же начали долбить друг друга своими крепкими острыми клювами.
Насладившись в течение часа этим побоищем, оставшийся победителем сожрал всех остальных, лежавших на поле сражения, после чего, испуская тошнотворный дух, сдох сам. Видимо, объелся, одержимый азартом победы.
Я разглядывал простыни.
У меня затрепетало в груди. Я ждал появления нового монстрика.
И вот он появился, первый мелкий гад.
Это была точная копия «Толстого Гангстера».
Облизывая свой леденец, он опирался ногой на голову только что появившегося из-под него «Молчаливого Гангстера».
— Тебе надо поработать над своим словарем, — сказал «Толстый Гангстер».
Теперь «Толстый Гангстер» стоял подбоченясь. Прямо под ним, точно пузыри из воды, всплывали, вступая в мир, шляпа «Красивого Гангстера» и автомат «Мелкого Гангстера».