Освободившись от веревок, я расправил конечности и распределил вес так, чтобы молекулы воды сами подняли мое тело на поверхность. Волна вынесла меня на песчаный берег. Пульс едва прослушивался. Диафрагму сдавило, и я изверг из себя некоторое количество речной воды.
Моя гиперсущность ракетой взмыла в небо над почти бесчувственным телом и издала вопль, от которого город вздрогнул. Нация подо мной позевывала, шаркала тапочками и устраивалась спать. Я отыскал Мэри и устремился к ней, все еще не пришедшей в себя после первого проникновения в высшую реальность. Я кружил вокруг нее в призрачном вихре, похожем на объятие, желая ей мужества и радости, унося ее одиночество и уговаривая ее держаться ради меня. Затем скользнул туда, где лежало мое бесчувственное тело, и тут же простил реке мое неумышленное убийство. Грязная река бушевала, таша за собой целый утопленный некрополь из сломанных велосипедов, тележек из универмага и прочих реликтов цивилизации, имеющих явно небиологическое происхождение.
Поодаль на набережной трое пенсионеров в парусиновых шляпах насаживали личинки на крючки. Кумамото, отставной дорожный инспектор, вскрикнул, заметив неподвижное тело, которое река вынесла на песок. Заорав, словно школьники, пенсионеры побросали удочки и бросились ко мне – уровень эндорфинов выдавал ужасное возбуждение. Они остановились на краю набережной и стали смотреть сверху вниз на мою прилипшую к телу мокрую футболку, обсуждая трагическим шепотом, жив я или мертв. То, что Кумамото заметил мое утопленное тело раньше прочих, заставило его ощутить ответственность за мою судьбу. Пенсионер осторожно наклонил надо мной свое дряхлое тело и присел на корточки. Затем поднял мою руку и стал щупать пульс на два сантиметра ниже нужной точки. Мертв, торжественно объявил он двум своим приятелям. Кумамото повесил голову и печально опустил руку на песок. К счастью, подъем на набережную оказался для пенсионера гораздо более трудным испытанием, чем спуск с нее. Он покачнулся, утратил равновесие и съехал вниз по песку, наступив на мою безвольно лежащую руку подошвой резиновых галош. Я закашлялся, выплевывая воду. Три рыболова вскрикнули от удивления.
На крыше кареты «скорой помощи» пронзительным сопрано надрывались сирены, воздух утренних улиц видоизменялся в доплеровском сдвиге частот. Внутри лежал я, завернутый в серебряную фольгу, холоднокровный, как рептилия, веки – словно бескровные мембраны. Одной рукой врач прижимал к моему лицу кислородную маску, негодуя на то, что меня угораздило утонуть за пятнадцать минут до окончания его смены, и строя в голове самые кровожадные планы. По мнению недовольного врача, жизнь моя болталась на волоске, хотя мне было ясно, что с помощью своей примитивной реанимационной техники он вполне сможет оживить меня. Я услышал мощный победный крик моей иммунной системы, когда нейрофилы поглотили речные бактерии. Гипотермия сделала тело восприимчивым к пневмонии, но здесь вполне могло помочь какое-нибудь бронхорасширяющее средство. Послав экстрасенсорные пульсары в мозг врача, я посоветовал ему впрыснуть мне какой-нибудь антибактериальный спрей, чтобы избежать воспаления легких.
Устав следить за мельчайшими биологическими деталями моего восстановления, я выскользнул из машины «скорой помощи», оставив позади пронзительное завывание сирен. Метафизическое насилие влекло меня в район Синсайбаси, как заряд молнии влечет к громоотводу. Я снизился над улицей Истинной любви: неоновые вывески при свете дня казались блеклыми, а отвратительные завсегдатаи баров– с первыми солнечными лучами попрятались в щели. Я проник сквозь стены и потолок клуба «Семь чудес света» на лестницу, по которой поднимался Хиро. Я мог оценить его неврологическое состояние Хиро чувствовал себя примерно так же, как тогда Юдзи удалось уйти от справедливого возмездия, Хиро дергался под артиллерийским огнем синапсов, кожу покрывал нервный пот. Перед дверью он попытался настроиться на то, что должно произойти. Костяшки пальцев стукнули в дверь прежде, чем Хиро успел повернуть назад.
– Войдите!.. А, это ты, Хиро. Доброе утро. Решил позавтракать с нами?
В темноте штаб-квартиры Ямагава-сан сидели пятеро. Расположившись вокруг низкого стола, они пили пиво и если рис с говядиной на гриле и луком. Хотя Хиро и нарушил неписаное правило, явившись без приглашения, Ямагава-сан улыбался – тошнотворной улыбкой крокодила, но все-таки улыбался. Не забывая подносить палочки ко рту, бандиты смотрели на Хиро В ответ Хиро смотрел на них, фиксируя каждую деталь. На экране под потолком разыгрывалось виртуальное представление театра Но: демон и священник танцевали под медленный гипнотический бой барабанов.