– Алло!
– А, Сато, это вы? Как проводите отпуск? – пророкотал заместитель главного менеджера по работе с персоналом Мураками-сан.
Я поморщился и в который раз пожалел о том, что не установил устройство, позволяющее определять телефонный номер звонящего. В списке людей, с которыми мне не хотелось общаться, Мураками-сан отводилось почетное первое место. Нет, пожалуй, второе. Первое принадлежало одной девушке из хостесс-бара.
– Я прекрасно отдохнул, благодарю вас, – коротко ответил я. – Надеюсь вернуться на работу в полном порядке.
– Не беспокойтесь о работе, Сато, – сказал Мураками-сан. – Госпожа Ямамото взяла на себя труд полностью пересмотреть систему регистрации документов. Амбициозная штучка эта маленькая шалунья, верно?
Мураками-сан хрипло хихикнул. Я подумал, что ему не подобает называть госпожу Ямамото штучкой и шалуньей, однако сдержал язык. Я удивлялся, что Мураками-сан не собирается извиняться за всю ту ложь, которую распускал о тебе.
– Надеюсь, это не заняло много времени, – промолвил я.
– О, они трудились не покладая рук до семи или восьми вечера в понедельник. Когда закончили, я закатил им шикарный ужин. Весьма скромное поощрение за ту огромную работу, которую они проделали.
От мысли о том, что все мои чрезмерно любопытные коллеги сошлись вместе в барс, краска бросилась мне в лицо. Могу себе представить, что они говорили обо мне, когда саке лилось рекой!
– Как они справляются без меня?
– О, они справляются превосходно. Помощник менеджера из отдела снабжения Огата-сан занял ваше место. Вы разве не знали, что он дипломированный бухгалтер? Мне никогда еще не приходилось видеть, чтобы человек так рьяно набрасывался на цифры!
Я почувствовал облегчение. Я знал Огату-сан как честного работника с хорошей репутацией, который не допустит серьезных просчетов в мое отсутствие. Однако это назначение вряд ли могло полностью компенсировать тот ущерб, который я причинил компании.
– Мне трудно передать, – начал я, – как я сожалею о том, что случилось в офисе. Я также хочу принести извинения по поводу моего возмутительного поведения в субботу…
Слова застряли в горле. Я не собирался извиняться за все. Например, я и сейчас готов был повторить те слова, которые произнес тогда, обвиняя Мураками-сан в распространении о тебе ложных слухов.
– Э… Сато, постойте. У меня звонок по другой линии.
Не дожидаясь моего ответа, Мураками-сан нажал на кнопку удержания вызова. Мелодия «Зеленые рукава», аранжированная для свирели, заставила меня отнять трубку от уха. Стоял чудесный вечер. Солнечные лучи наклонно падали сквозь стеклянную входную дверь, заливая прихожую мягким желтоватым светом. На улице играли дети, стучали мячи, полозья роликовых коньков царапали тротуар. Я слышал, как мать звала сына мыться. Мальчик в ответ кричал, что он уже вырос и поэтому мыться не станет. Затем последовал звук шлепка и детский вопль. Через две минуты свирельной музыки Мураками-сан вернулся к прерванному разговору.
– Простите, Сато! Срочный звонок. Так на чем мы остановились? Ах да! Как вы проводите выходные? Как отдыхается?
Мураками-сан начисто забыл, о чем мы говорили до того, как разговор прервался. Наверняка подобная забывчивость неспроста.
– Прекрасно, спасибо.
– А эта девушка, Марико, она все еще?…
– Она ушла, – промолвил я.
Как сухо и чопорно прозвучали эти два слова. И как безгранична моя печаль! Удивительно, но Мураками-сан вдруг посерьезнел и перестал нести чушь.
– Вы были правы в своих подозрениях относительно Марико. Она все это время обманывала меня.
Мураками-сан прочистил горло.
– Прошлым вечером я был в баре «Сайонара». Я вызвал Маму-сан и сказал ей, что если ее девушки будут проделывать такие грязные трюки с клиентами, она просто останется без посетителей! И знаете что, Сато? Я никогда еще не видел Маму-сан в таком свинском состоянии! Она лыка не вязала, причем держалась разнузданно и цинично. Она позвала Марико и сказала, чтобы я разбирался с ней сам. Затем Мама-сан удалилась к себе. Когда я стал давить на Марико, та начала все отрицать, уверяя меня, что видела вас всего два раза в жизни, да и то в баре. Сначала я решил, что она лжет, но потом она расплакалась. Марико сказала, что последние две недели не вставала с постели и ничего не помнит. Как ни странно, я поверил ей, Сато. По крайней мере той ночью я ей точно поверил. Потом она убежала на кухню, рыдая в голос. Мы с Таро выпили и быстренько убрались оттуда. Пошли в «Копакобану». Я подумываю о том, чтобы закрыть счет компании в баре «Сайонара». Это место, похоже катится в пропасть.