Рыжеволосый сел.
— Меня зовут Ройлант. — На его пальцах и на воротнике сверкали драгоценные камни, а свет из окна освещал великолепную одежду, лишь слегка запятнанную пролитой кровью и пылью. — Мое родовое имя в данный момент не имеет значения. Но вы можете считать, что я вполне в состоянии заплатить вам, если вы мне поможете. Надеюсь, это не оскорбит вас.
— Нисколько. — Каменщик отодвинул свои письмена и счеты в сторону, когда раб Эсур неохотно приблизился и со стуком поставил кувшин и кубки. — Однако я предпочитаю зарабатывать свое жалованье и не уверен, что смогу взять с вас деньги. Этот постоялый двор очень хорош, как и положено постоялым дворам. Но не самый лучший в Херузале. Может быть, вам лучше поискать своего человека в «Розе» или «Орле».
Раб буркнул что-то в знак согласия, добавил что-то насчет того, что он напорется на их рабов, славящихся своей свирепостью, и театрально захромал прочь.
Ройлант не слушал.
— Но мне сказали, что он пришел в «Медовый сад».
— Ну, сейчас его здесь нет. Вы, мне кажется, не стали бы по нему скучать. Вы молоды, красивы, белы, как лед, и одеты так же великолепно, как сам король Мальбан, хотя и с большим вкусом.
Солдат за соседним столиком, уловив комментарий каменщика, ухмыльнулся.
— Бедняга Мальбан под каблуком у королевы-матери.
Рыжий Ройлант подхватил:
— Я встречался с королем. Моя семья имеет прочные связи с императорским домом Херузалы, и я хотел бы спросить вас…
Его просьба потонула во внезапной ссоре. Более пожилой из двух спорщиков в нише поднялся, стукнув кулаком по столу.
— Эта строка из Ремина, как известно любому интеллектуалу, была неправильно переведена. Неужели у вас совсем нет ума, юный господин?
Другой, мужчина лет пятидесяти с небольшим, проигнорировал это замечание и воскликнул:
— Я говорю вам, что слово «кроткий» — это ошибка. Это известно на протяжении многих десятилетий…
Их голоса снова понизились.
Солдат, допив свое вино, но держа чашу в руке, подошел к столу каменщика и дружески сел рядом с Рой-лантом.
— У этого старого святоши, — отметил солдат, — очень много колец. Не редкость, конечно, для таких людей, как кочевники, которые должны носить свое богатство с собой. Но необычно для мудреца, каковым я и считаю этого человека…
— Давайте вернемся к Сайриону, — напомнил Ройлант.
— Видите ли, — пояснил каменщик, — этот ваш Сайрион неуловим. И, похоже, он не просто искатель приключений. То говорят, он ездит верхом с каким-то караваном. То он учится в одной из больших библиотек. То перехитрил демона на горе.
Солдат подхватил:
— Вот он в Херузале. Вот в Андрике. Вот в пустыне. Где он сейчас? Где-то порхает.
— Я пытался найти его в течение двух недель, — вздохнул Ройлант. Он, каменщик и солдат выпили до дна вино Ройланта. — Мне нужно знать, что он умеет, по определенной причине. Это не праздное любопытство. Но все, что я слышу, — это слухи.
— Все, что я могу предложить вам, немногим лучше, — серьезно сказал каменщик. — Я узнал эту историю на побережье, в порту Джебба.
— Джебба! — воскликнул Ройлант. — Вы хотите сказать, что он там?
— Может быть. А может, и нет. Но, кажется, он там бывает время от времени.
Ройлант вздохнул. Его рыхлый подбородок обвис, а встревоженные глаза опустились.
— Расскажите мне, что слышали, я весь внимание.
— Что ж, — согласился каменщик. — Но я не даю никаких гарантий, что это правда. Во-первых, это касается колдовства. Таким вещам нельзя доверять.
— Ох. — Ройлант вздрогнул, потом взял себя в руки с явным усилием: — Я знаю.
Каменщик и солдат невольно переглянулись. Каменщик подергал серьгу в ухе.
— Тогда я не возьму платы за сказку. Но я поведаю ее вам, так как она рассказывает про вашего Сайриона. Она начинается на постоялом дворе в Джеббе, намного превосходящем этот…
ПЕРВАЯ ИСТОРИЯ:
САЙРИОН В ВОСКЕ
— САЙРИОН, БУДЬ ОСТОРОЖЕН с этим человеком.
Сайрион поднял бесхитростные глаза.
— С кем и с какой стати?
Марема, прекрасная куртизанка, быстро опустила глаза под бирюзовыми веками. Она была молода, красива, богата и, соответственно, труднодоступна. Будучи доступной всего лишь для немногих, она кое-что узнала о привычках этих немногих, как в спальне, так и вне ее. Достаточно, чтобы судить, что то, о чем Сайрион, казалось, не подозревал, часто привлекало к нему самое пристальное внимание. Тем более, что их игра в лотос и осу на раскрашенной доске из слоновой кости начинала, как ей показалось, слишком легко склоняться в ее пользу.