— А вы, — непринужденно осведомился Сайрион, — заходили в комнату сестры после визита Радри?
Сабара подняла взгляд, словно защищенная железными щитами. Она держалась очень спокойно.
— Я пошла уговорить ее снять напряжение в доме. Только она могла это сделать. Но она не захотела.
— И именно тогда вино стало кислым?
Глаза и рот Сабары сузились.
— Она сказала, что да.
— Возможно, — лениво произнес Сайрион, — что-то упало в ее кубок.
Сабара вздрогнула. Ее участившийся пульс выдавало колебание света, отраженного в золотом ожерелье.
— Вы меня обвиняете?
Сайрион очаровательно улыбнулся.
— Как можно? Мне еще кое-кого предстоит услышать.
ЖРЕЦ НАЛДИН, КАЗАЛОСЬ, слился с тенями возле кровати, почти исчезнув, как та волшебная дверь. Слегка вздрогнув, он стряхнул с себя темноту и сделал шаг вперед, словно на смазанных маслом полозьях.
— Господин, я готов говорить. Но на самом деле никакой вины на мне не лежит. Я уверен, вы поймете, что я ничего не выиграл бы, убив леди Мариваль. Я здесь только в качестве семейного религиозного наставника. И их врача. Я посещал их всех в то или иное время.
— Несомненно, — кивнул Сайрион. — Расскажите мне о своем умении обращаться с травами.
Налдин сделал неопределенный жест. Его крошечный красный рот втянул воздух, напоминая один из тех цветов, которые втягивают и пожирают мух.
— Я в некотором роде экспериментатор и новатор. Я провожу много времени, исследуя древние письмена. Вы были бы поражены теми знаниями, которые можно добыть, двигаясь не вперед, а назад, в прошлое, в исследованиях такого рода.
— И не только этим, — заметил Сайрион. — Бальзамирование девушки, например, производит самое сильное впечатление. Вы сами провели всю процедуру?
— Да. Боюсь, непосвященному это будет неприятно.
— Но вы посвящены.
— Я уже выполнял такую работу раньше. О, понятное дело, я ставил эксперименты не на мертвых людях, а на животных.
Сайрион выглядел зачарованным.
— Как истинный ученый, вы способны подняться над такими ничтожными помехами, как, несомненно, спорный вопрос о боли, испытываемой субъектом. Так много умных людей позволили таким глупым соображениям встать у них на пути — ив результате ничего не получили.
— Действительно. — Налдин улыбнулся, растянув рот до предела. Его печальное лицо просветлело. — Конечно, никто не хочет, чтобы какое-нибудь животное страдало напрасно, но там, где я должен быть тверд, я буду тверд.
— В конце концов, животные, — добавил Сайрион, — появились на земле, чтобы служить человеку. Их декоративные качества чисто случайны. — Налдин просиял. Он нашел родную душу. В любой момент его крошечный рот мог растянуться. — Но скажите мне, — поинтересовался Сайрион, и священник слегка подался вперед, — неужели вас никогда не привлекали необычайные эротические свойства леди Мариваль?
Лицо Налдина окаменело.
— Я священник, господин. Я дал обет безбрачия.
— Согласен. Но если, как упоминалось, Мариваль требовала должного от всех представителей мужского пола, то, как это ни удивительно, даже вы не могли быть освобождены от ее внимания.
— Она пробовала свои уловки даже со мной, — гордо и холодно процедил Налдин. — Но для мужчины, чей интеллект сильнее его аппетитов, отказать ей не было большой проблемой.
— Воистину. Гораздо приятнее препарировать живую мышь, чем играть в медведя и горшок меда с женщиной. — Налдин моргнул. — И все же, — продолжил Сайрион, — она пыталась проникнуть к вам на борт, не так ли? Разве вы не находили ее красивой?
Крошечные губки втянулись и на секунду исчезли, вернувшись влажными и жадными.
— Она была… хорошо сложена. Но я уже объяснил. Я целомудрен и дисциплинирован.
— Однако, — удивился Сайрион, — как она вообще прошла мимо вас?
— О, она приходила ко мне как к врачу — я обслуживаю весь дом, даже слуг, — и говорила, что у нее болит голова или сердце бьется слишком быстро. После первого осмотра я понял, что она ко мне подкатывает, и насторожился. Хотя она постоянно ко мне приходила.
— Замечательно. Когда она в последний раз пыталась так глупо посягнуть на вашу добродетель?
— За день до ее смерти. Обычная история. Она положила мою руку себе на грудь, прежде чем я успел ее отдернуть. — Налдин тяжело вздохнул. — Мне было легко отказать ей.
— Несмотря на ваши старания, она умерла от яда. Вас это не беспокоит?
— Нет. Я сделал для нее все, что мог, но разрушения зашли слишком далеко. Я оказался бессилен.
— БОЖЕ МОЙ, — ВЗДОХНУЛ САЙРИОН.