Обиженный замечанием Елизаветы Второй, он молча вернулся к синему чудищу, пытаясь понять, права или нет Лиза-дубль. Нет, скорее не права. Он многое замечает... и фантастическая Лиза этому удивлялась. Но боковых проселков он и в самом деле не видел. Наверное, отвлекся, углубился в собственные мысли...
Сняв с плеча бельчонка, Елизавета Вторая отправила его в самостоятельное плавание, подарив на прощанье большой ломоть хлеба. Потом, запихнув коробку, служившую сервировочным столом, на заднее сиденье, и тем самым несказанно оскорбив мадам Софью Львовну, лишившуюся уютного уголка, она весело сказала:
- Ну, вперед, за славой и удачей! Точнее, назад.
И синий танк осторожно пополз, пятясь от обернувшегося фикцией моста, а потом, добравшись до относительно широкого места, где деревья отступили от дороги, принялся медленно разворачиваться.
Глава шестая
Долго искать обходные пути не пришлось, проселок прорезался в не шибко густом лесу уже минут через десять, однако Елизавете Второй он чем-то не приглянулся. Выйдя из машины, девушка исчезла из поля зрения Максима, но вскоре вернулась и сказала:
- Нет, это нам не подойдет.
И они поехали дальше. Следующий поворот понравился Лизе-дубль больше, но все же и он, судя по всему, вызвал у нее кое-какие сомнения, потому что она попросила:
- Достань свой шар, вдруг пригодится.
Наклонившись вперед, Максим на ощупь расстегнул "молнию" сумки, стоявшей у него под ногами, и принялся вслепую шарить внутри в поисках подарка фантастической Лизы. Пока он предавался этому творческому занятию, Елизавета Вторая сказала:
- Эта дорога даже короче немножко, но хуже.
- Вот как? - откликнулся он. - А я-то думал, хуже и быть не может.
- Ерунду-то не городи, - сердито произнесла Лиза-дубль. - До сих пор, можно сказать, по шоссе ехали. Даже не завязли ни разу.
- Как это - не завязли? - возразил он. - А там, перед Клюквенкой?
- А... это совсем другое дело, - отмахнулась Лиза-дубль.
- Чем же оно другое? - поинтересовался он, нащупывая наконец холодную граненую игрушку и извлекая ее на свет. - По-моему, очень даже такое же, как если бы мы застряли где-то еще.
- Нет, там нас остановил учитель, заинтересовался.
- Учитель? - Сжав шар между ладонями, Максим удивленно посмотрел на девушку. - Ты о ком это? Уж не о том ли мужичонке, метр с кепкой?
- Ну, это его дело, как ему выглядеть, - пожала плечами Елизавета Вторая. - Ему виднее. Ладно, поехали.
- А с шаром что делать? - только и смог спросить Максим, окончательно потерявший способность соображать. Выглядит как хочет... учитель... черт-те что! И ведь не станет ничего объяснять проклятая девчонка!
- Держи в руках.
Он крепко сжал в ладонях граненый шар, а синее чудище заворочалось на узкой дороге, пытаясь вписаться в еще более узкий боковой проселок. Наконец оно поползло по кривым колеям, время от времени недовольно урча и взрыкивая, но в общем без труда преодолевая кочки и вымоины. Машина и в самом деле была невероятно мощной и обладала повышенной проходимостью. Ничто ее не пугало.
Долгое молчание закончилось, когда проселок вдруг вывел их на большую светлую поляну, на дальнем краю которой, прижавшись задним фасадом к лесу, стоял двухэтажный бело-голубой дом. Собственно, Максим скорее назвал бы его маленьким дворцом, так прекрасно было это легкое, изысканное строение, несмотря на то, что с обшарпанных стен сыпалась штукатурка, в белой крыше зияли дыры, а веранда, опоясывавшая дворец по второму этажу, местами обрушилась. Но портик сохранился, и колонны с коринфским ордером гордо сверкали на солнце незапятнанной белизной. И лепные наличники, и веером разбегающиеся ступени... Когда-то дом защищала кованая ограда, но ее давным-давно порушили, и от нее остались только ободранные бело-голубые столбы со свисающими с них помятыми чугунными цветками.
- Что это? - почему-то шепотом спросил Максим.
- Дача князей Троицких, - негромко ответила Елизавета Вторая, останавливая синее чудище. - Мы сейчас едем через их лесные угодья... когда-то здесь все было иначе.
- Да уж, не сомневаюсь, - буркнул он. - До чего же красивый дом!
Лиза-дубль кивнула.
- Да, я не знаю, кто его строил, но очень похоже на Растрелли. Впрочем, слишком изысканно для него. Его стиль все-таки чуть-чуть тяжеловат.
- Не помню, - сказал Максим. - Да и неважно это. Но почему все так разбито?
- Здесь много-много лет подряд размещался интернат для умственно неполноценных, - объяснила Лиза-дубль. - Ну, а потом его перевели поближе к городу... когда не нужно стало скрывать от всего мира, сколько у нас идиотов.
- Удивительно, что местные не растащили дом по кирпичику, - покачал головой Максим. - На печки да на сараюшки.
- Местные к этому дому и близко не подойдут, - серьезно сказала Елизавета Вторая. - Боятся. Говорят, управляющий имением до сих пор тут бродит, за порядком присматривает. Но с дураками и он не мог справиться. Однако весь персонал тут был привозной. Издалека. И подолгу никто не задерживался.
Максим повернулся и всмотрелся в точеный профиль Лизы-дубль. Похоже, она не шутила. Управляющий имением... недурно. Остается надеяться, что он не выскажет недовольства появлением на вверенной ему территории постороннего танка.
- Ладно, - встряхнулась Елизавета Вторая. - Едем дальше. - Она тронула машину с места, бормоча: - Едем дальше, видим мост, на мосту ворона сохнет, взял ворону я за хвост, положил ее под мост, пусть ворона мокнет... едем дальше, видим мост, под мостом ворона мокнет, взял ворону я за хвост, положил ее на мост, пусть ворона сохнет... едем дальше...
Максим вслушивался в бесконечную бессмысленную бормоталку, и ему казалось, что Лиза-дубль читает некое специальное заклинание, предназначенное для бестелесного управляющего... ну, чтобы он не препятствовал синему чудищу...
Они объехали поляну по самому краю, держась как можно дальше от голубого дворца, и снова углубились в сырую чащу. И тут Максим заметил, что теперь вокруг них не дикий лес, а старый запущенный сад, заросший, одичавший, превратившийся в непролазные джунгли. Он удивленно смотрел в окно, не веря собственным глазам. Разве может быть такое? Разве груши и сливы могут разрастись до такой степени? Ведь это же культурные, избалованные деревья, им бы следовало давным-давно погибнуть... ну, разве что покойный управляющий поддерживает в них жизнь... А там - гигантский малинник, а там, похоже, смородина... кусты, правда, двухметровой высоты, но листья похожи на смородиновые... и все густо заплетено диким виноградом.
Дорога снова пошла под уклон и через несколько минут привела их к очередному оврагу, по другую сторону которого, как с облегчением увидел Максим, рос уже самый обыкновенный лес, к тому же за неширокой полосой берез и осин виднелись строевые сосны, взбирающиеся на склон... а значит, и сырости конец наконец. Он усмехнулся, мысленно скорректировал фразу: и сырость наконец-то исчезнет... и рассмеялся вслух.
- Что? - спросили Елизавета Вторая.
- Да так... журналистские привычки срабатывают, - ответил он. - Даже в мыслях повтора слов не терплю.
- А... Ты вот что, дорогой, подумай-ка о более насущном. Мост впереди.
- И что? Тоже негодный?
- Годный-то он годный... только мы на чужой территории. Держи шар покрепче и вспоминай о хорошем и добром.
Озадаченно глянув на Лизу-дубль, Максим тем не менее подчинился приказу, не задавая вопросов. На то и генерал, чтобы знать стратегическую обстановку в целом... Он сжал граненый шар в ладонях и стал вспоминать фантастическую Лизу и ту странную женщину, которая подарила девочке шар... с которым почему-то нельзя было фотографироваться... и невероятную старуху, чудесную и обаятельную, хотя и резковатую иной раз... и гениальную балерину - безумную Настасью... и тут он сообразил, что все его воспоминания и мысли касаются только нового периода жизни... ну да, ведь то, что он уже знал о жизни прежней, не особо радовало... а думать велено о хорошем. Розовый особнячок, в котором невероятная старуха была счастлива... толстый Петя, смешной кариатид... милый извилистый город, лишенный военной прямолинейности и однозначности... прекрасный голубой дворец, возможно, построенный самим великим Растрелли... и вообще жизнь - замечательная штука. Даже когда она кончается и полностью износившееся тело распадается на первичные элементы. Потому что тогда начинается новый этап жизни сознания...