— Флориан! — донесся издалека нетерпеливый голос хозяйки. Заслышав оклик, ази заспешил следом за ней, оставив напарницу охранять выход, что было еще хуже, ибо более решительной Кетлин ничего не стоило наградить Джастина мощным ударом, сделай он лишний шаг вперед…
— Не ходите туда, господин, — предупредила девушка-ази. — Иначе мне придется арестовать вас.
Резко развернувшись, Уоррик-младший кинулся к другой двери, где истуканом стоял Грант: он все видел и слышал.
— Идем! — бросил Джастин, хватая брата за руку. Обычной реакцией на такой жест было бы легкое сопротивление из-за рефлекторного сокращения мышц. Однако сейчас ничего такого не последовало: Грант просто покорно поплелся за братом и продолжал идти, когда Джастин отпустил его руку. За всю дорогу до коридора братья не обменялись ни словом. Лифт в мгновение ока домчал их на третий уровень жилых помещений.
— Почему она поступает так?
— Не знаю. Не знаю. Без паники. Все утрясется.
Когда лифт остановился, Грант посмотрел на брата с робкой надеждой.
Братья устремились домой. В этот час в коридорах было мало народу. Джастин отстегнул от нагрудного кармана магнитную карточку, служившую и ключом, после чего не без труда вставил ее в прорезь замка. Руки юноши дрожали. Грант вынужден был смотреть на все это…
«С момента последнего использования ключа в дверь не входили», — доложил равнодушный голос системы слежения, после чего автоматически зажегся свет.
— Джастин специально запрограммировал Память на эту операцию. Стремительно миновав выдержанную в синих и бежевых тонах гостиную, Уоррик-младший шагнул в спальню.
— Здесь Грант, — выдавил он, и в комнате брата вспыхнул свет, что было заметно через арку слева.
— Я заберу свои вещи, — сказал Грант, и в его голосе впервые зазвучало отчаяние, когда он спросил: — Может, позвоним Джордану?
— Боже! — взволнованный Джастин заключил брата в объятия. Грант прильнул к нему, вздрагивая всем телом. Джастин, прижимая брата к себе, отчаянно размышлял, взвешивая непростую ситуацию, пытаясь отыскать в ней рациональное зерно. Вдруг ему вспомнилось одно из ресионских правил — гражданин не вправе заступаться за ази, даже если тот ему — родной брат.
А Гранцт знал все — знал и то, о чем думал Джастин. Между братьями не было разницы — за исключением проклятой приставки «Х» в личном номере Гранта. Из-за проклятой приставки Грант считался пожизненной собственностью Ресиона.
Ариана имела полное право подвергнуть Гранта допросу, выпытывая все, что он знал или хотя бы подозревал о Джордане, могла сколько угодно проверять на нем работу новых систем, могла сколь угодно часто перепрограммировать его, изымать в архив фрагменты его памяти — словом, поступать с ним как заблагорассудится, а Джастин не имел права помешать ей.
Конечно, она просто вздумала отомстить отцу. Обрести средство давления и на него, Джастина, ибо он, как и Грант, имел допуск к работе в ее отделе. А ведь он сам просил отца дать Ариане возможность взять его к себе. Так что теперь ничего не попишешь, последние события — всего лишь логическое продолжение прошлых. От Арианы ему никуда не деться, рассудил Уоррик-младший. А может, и не стоит никуда рваться?
Ибо Джастин уже подумывал, что отец, в очередной раз одержимый стремлением перевестись на другое место работы, вполне мог проиграть по-крупному.
А отец строго-настрого наказывал: если Эмори начнет причинять беспокойство, тотчас сообщать ему.
Беда уже грянула. Даже больше, чем просто беда, и случилось это на второй день его работы в отделе Арианы. В тот день Джастин сидел в кабинете доктора Эмори — она проводила с ним интервью. Хозяйка повела себя более чем радушно: села почти вплотную, то и дело как бы невзначай касалась его тела, и ее прикосновения с каждой минутой становились все более откровенными. Ариана дала понять, что решила принять его на работу к себе в отдел не только и не столько благодаря его производственным и учебным показателям и что они с Грантом могли бы… могли бы развлекать ее, как делали другие помощники — именно так виделась госпоже Эмори работа братьев Уоррик. В противном случае, намекнула она, их жизнь может сильно осложниться.
Джастин испытал прилив отвращения и испуга. Более того — он сумел раскусить намерения начальницы, распознал расставленную ловушку: строя время от времени мелкие пакости, интриганка намеревалась использовать в борьбе против Джордана его родного сына, толкнуть его на необдуманный поступок, дабы в конечном итоге сполна воспользоваться его ошибкой. А потому Джастин смирился с чрезмерно вольным отношением к нему начальницы. Он отвечал на бесконечные вопросы, пока она сидела на подлокотнике его кресла, держа руку на его плече. Ариана приглашала его к себе в кабинет после работы, о чем-то расспрашивала, делая вид, будто это понадобилось для заполнения личного дела, а он выдавливал из себя ответы на вопросы, которые ему даже не хотелось потом припоминать; Ариана спрашивала его о том, чего он никогда не делал, да и не собирался делать всего того, о чем она толковала. Паренек даже заподозрил, что госпожа Эмори сумеет исковеркать ему жизнь благодаря одной только своей изворотливости и его наивности, обойдясь без обычных в таких случаях обучающих лент и таблеток. Он мог бы дать бой — отбросить способность поражаться, отвечать на вопросы бойко и без стеснения, ведя тем самым свою игру…
Но игру вела Ариана.
— Я что-нибудь придумаю, — пообещал он Гранту. — Наверняка есть какой-то выход. Все уладится. — И отпустил Гранта, чтобы тот смог собрать вещи. Оставшись один, Джастин застыл посреди гостиной — в душе у него царил холод. Юношу то и дело одолевал соблазн позвонить отцу, рассказать о случившемся, попросить совета, узнать, могут ли они помешать Ариане законным способом.
Однако не составляло труда догадаться, что отец просто бросится к Ариане в попытке отбить Гранта. В этом случае Ариана могла прибегнуть и к другим средствам — например, воспользоваться видеозаписями ее общения с Джастином в кабинете…
Боже! Тогда Джордан наверняка кинулся бы в Комитет по науке, поднял страшный скандал и одним махом разрушил все договоренности, добиться которых ему стоило таких усилий. Он потерял бы все.
Может, самому пробраться в библиотеку и порыться в компьютерных файлах по юриспруденции? Джастин не мог позволить себе такую роскошь — системы автоматически фиксировали всякое вхождение. Наследить можно было где угодно. С Ресионом невозможно сражаться — игра с самого начала будет проигрышной. Уоррик-младший не подозревал, как далеко простиралось политическое влияние Арианы, но уже знал, что авторитета начальницы достаточно, чтобы начать освоение новых маршрутов, основывать компании на планетах далеких звездных систем и даже влиять на торговлю с самой Землей; и то была только верхушка айсберга.
В соседней комнате хлопали дверцы встроенных шкафов; Грант бросал на кровать охапки своей одежды.
Неожиданно Джастин понял, куда уйдет брат — когда-то в детстве они мечтали о таком уходе, сидя на берегу Новой Волги. Они пускали по реке сделанные из старых банок кораблики, воображая, что те непременно доплывут до Новгорода, прикидывали, как новгородцы станут дивиться непонятно откуда взявшимся суденышкам. А позднее — в один из вечеров — разговор вдруг зашел о их возможном насильственном удержании в Ресионе до тех пор, пока отец не вытащит их к себе.
«Вот теперь и случилось самое худшее», — уныло подумал Джастин. Конечно, все произошло не так, как они предполагали, однако это была их единственная возможность…
Зайдя в комнату к брату, Джастин выразительно приложил палец к губам, ибо служба безопасности прослушивала все помещения: Джордан давно предупредил сына о наличии в квартирах подслушивающих устройств. Схватив Гранта за руку, юноша решительно и быстро увел его в гостиную, потом — к двери, на ходу выхватив из шкафа пальто: снаружи был почти мороз, и в том, что они тепло оделись, не было ничего подозрительного — люди ходили из корпуса в корпус по улице. Сунув пальто брату, Джастин вывел его в коридор.