Поскольку все жизненно важные дела северных областей Казахстана решаются в Омске, то и Совдеп Акмолинский, и организация «Жас казах» во главе с Сакеном жадно следят за сообщениями из Омска. Газеты, выходящие в Омске, вносят разноголосицу. «Дело Сибири», орган реакционных элементов, напечатал статью «Казахские социалисты», подписанную псевдонимом «Очевидец». Ниже — сноска: «Статья написана казахом». Эпиграфом к статье послужило изречение пророка Магомета: «Тот, кто скрывает истину, — безъязыкий дьявол». Это в адрес «Уш жуз».
Пришло тревожное письмо от Хамзы Юсупбекова. По его словам, борьба среди омских казахов обостряется. Активисты из «Бирлика» арестовали руководителей «Демократического совета казахских учащихся»: Таута-на Арыстанбекова, Жанайдара Садуакасова, Абулхаира Досова — и заточили в острог. Кольбай, узнав об этом, принял меры, и вскоре же их освободили. Но «бирликов-цы», говорят, собирают материалы на Кольбая Тогусова.
Недаром говорится: у плохой вести семь ног. Как-то пришел к Сакену атаман акмолинских казаков Кучковский и говорит:
— Вы, кажется, почитаете Тогусова. Полюбуйтесь, взгляните, каков он, ваш кумир, — и протянул номер газеты «Вольный казак». Сакену в глаза бросился крупно набранный заголовок: «Разоблачение и арест Кольбая Тогусова (он же — Туленгутов)». Надо бы прочесть, по Сакен спешил на заседание Совдепа. Однако у совдеповцев такой газеты не достать. И Сакен попросил:
— Оставьте мне газету, позже я верну.
— Берите, — ответил Кучковский. — Берите, я еще найду.
Сакен взглянул на атамана и увидел — не взгляд, а выстрел. В нем и злорадство и ненависть: «Этот убьет и не оглянется».
Через несколько дней из Омска, из «Бирлика», в адрес «Жас казаха» поступило письмо с предложением, послать делегатов на всеобщий съезд казахской молодежи. Руководство «Жас казаха» решило направить туда Абдуллу Асылбекова. Ему было поручено детально разузнать, что делается в Омске.
Много различных вестей поступает из Омска. Наиболее важная из них и достоверная — арест Кольбая. Пришло письмо от Жанайдара Садуакасова. Он сообщал, что алашординцы набирают силу и положение в городе с каждым днем осложняется.
А Первомайский праздник все ближе. Совдеп решил провести демонстрацию со знаменами и транспарантами, с пением «Интернационала», «Смело, товарищи, в ногу», «Варшавянки» и других революционных песен.
«Жас казах» собирает необходимые для постановки пьесы Сакена вещи, бутафорию в близлежащих казахских аулах. Когда уже обо всем договорились, Бакен Серикбаев вдруг озадачил Сакена.
— Сакен, если ты настоящий поэт, то тебе придется сочинить революционную песню. Сам знаешь, у нас нет таких песен. А демонстраций без революционных песен не проводят.
Сакен хотел было отговориться, но Бакен отрезал:
— Это заказ «Жас казаха». Отговорки не принимаются.
Идея хорошая, но вот как ее осуществить. Поэт мысленно обозревал казахскую литературу и так и не мог вспомнить ничего, что подошло бы к данному случаю. Маршевые кюи? Но они — для всадников. Его собственные стихи? В дни революции он написал кое-что: «Мы спешно собрались в поход», «А ну-ка, джигиты». Нет, и это не годится. Их ритм, интонации не подходят для марша. А революционная, да тем более праздничная, для демонстрации, песня должна помочь чеканить шаг и в то же время звучать величаво, торжественно. «Да, не простенькую задачу задали мне деятели «Жас казаха», — констатировал Сакен.
— Что с вами, Сакен Сейфуллинович?! На вас лица нет, вы плохо себя чувствуете? — встревоженно спросил забежавший на минуту Захар Петрович Катченко.
— Да так себе.
— Может быть, плохие вести из Омска?
— Да нет же, Захар Петрович, с чего это вы взяли? Получил вот боевое задание, сижу ломаю голову, как его выполнить.
— Какое это задание, от кого? — опять насторожился Захар Петрович.
— Как бы сказать…
Но вспыльчивый Катченко не выдержал: