13 октября состоялось первое заседание членов Центрального Исполнительного Комитета Казахской АССР, где был избран президиум, который должен был заниматься конкретными делами. В его состав единогласно были избраны Мендешев (председатель), Радус-Зенькович, Акулов, Алманов, Сейфуллин, Киселев, Жанайдар Садуакасов, Габдулла Бокейханов, Досов, Джангильдин.
Назавтра президиум КирЦИК приступил к решению конкретных дел, рассмотрел вопрос о создании представительств в РСФСР, Туркестанской, Башкирской республиках, в Астраханском исполнительном комитете и Сибирском ревкоме.
Представительство в Сибревкоме особенно волновало членов Исполнительного комитета Казахской АССР. Сибревком претендовал на ряд уездов, примыкавших к Омскому округу, но заселенных в основном казахами. Естественно, что в Сибревкоме должен быть такой представитель, который мог бы самостоятельно решать вопросы и руководить работой в этих Казахских областях.
Хотелось заглянуть в родной аул, но президиум КирЦИК издал постановление, в котором говорилось: «Ввиду необходимости немедленно приступить к работе членам президиума Мендешеву, Досову и Сейфуллину отпуска не предоставлять».
Этим же постановлением Сакен был утвержден председателем земельной комиссии и членом редакционной коллегии.
Жанайдару Садуакасову, С. Сейфуллину и Турганбаеву КирЦИК поручил:
«1) Временно до организации государственного издательства все литературные издания на мусульманском языке должны проходить через редакционную коллегию и без ее визы не подлежат напечатанию в типографиях полиграфотделов; 2) улучшить издание газеты «Ушкун», [38]изменив название, увеличив тираж и формат».
Замелькали дни. Как будто похожие один на другой, и в то же время каждый приносил и свои радости и горести. Сакен то в Букеевской орде проводит губернское совещание по перевыборам, то тщательно готовится к поездке в Самару, в Волжский военный округ.
Все личное отошло в сторону. И даже поэзия. Болезнь укладывает в постель, но как только смог стать на ноги — новое задание.
Сакен предупреждал, что трудно будет сговориться с Сибревкомом о судьбах Акмолинской и Семипалатинской областей, и оказался прав.
Президиум КирЦИК после дебатов вынужден был принять решение:
«1. Принятое президиумом положение представительства по управлению Акмолинской и Семипалатинской областями никакому изменению не подвергать; все предполагаемые в нем Сибревкомом изменения отклонить.
2. Точного срока присоединения не указывать.
3. Делегаты VIII съезда пусть решают в Москве.
4. Командировать тов. Сейфуллина специально как представителя от Акмолинской и Семипалатинской областей, знакомого с тамошними условиями и с положением дел, для выяснения и отстаивания совместно с представителями КССР тов. Мендешевым и Радус-Зеньковичем вопроса о немедленном присоединении означенных областей в Киргизскую республику».
С этим постановлением в портфеле Сакен отправился в Москву.
Первый раз в Москве. Сакену побродить бы по столице, посмотреть на нее, побывать в театрах, встретиться с поэтами. Куда там! Едва разыскал представительство Казахской республики, как на него накинулся: Сейткали Мендешев.
— Ну как там у нас? Ты же не должен был ехать сюда. Что случилось?
— Все в порядке, Саке! Так, из-за капризов Сибревкома пришлось ехать, — начал объяснять суть дела Сакен.
— Погоди.
Сейткали побежал в соседнюю комнату. Пришел Радус-Зенькович.
— Завтра с докладом выступит Ленин. Тебе приходилось когда-нибудь видеть этого человека? — спросил Радус-Зенькович, глядя на Сакена.
— Конечно, нет. Но как мне хочется увидеть, услышать Ильича!
Сейткали подошел к телефону и долго говорил с кем-то из аппарата ВЦИК.
— Тебе обещали пригласительный билет.
Большой театр. Сакен любуется тяжелой люстрой, бархатным занавесом, ярусом лож и балконов. Тускло горит свет, но это не может испортить радостного настроения.
В зале взрыв оваций. Сакен взглянул на сцену и увидел, как к трибуне торопливо подошел Владимир Ильич.
Из-за высокой трибуны видны только его голова и грудь. Говорит быстро, четко, ясно.
38
«Ушкун» — «Искра» — орган Киргизского военно-революционного комитета, издавалась с 1919 года, затем была переименована и стала называться «Енбекши казах» («Трудовой казах»), а с 1932 года — «Социалистик Казахстан».