Пока писал статью, забыл, что сегодня состоится платный концерт в Коммерческом училище. Часть выручки от концерта должна была пойти на уплату за аренду клуба, а часть — на уплату налога в пользу казны. Остаток предполагалось внести в кассу «Бирлика». Особенно высока оплата за клуб. С трудом сошлись на 35 процентах общей выручки. Все эти дела должен был уладить он. И, как назло, решение педсовета сковывало Сакена по рукам и ногам. О возвращении в интернат к шести вечера не могло быть и речи, хорошо бы успеть хотя бы к одиннадцати-двенадцати. Где же выход? Как божий день ясно, что Васильев опоздания не разрешит. В поисках Покровского Сакен направился в семинарию. В учительской он объяснил проверявшему тетради Покровскому свое положение. Тот посочувствовал:
— Не могу знать, разрешит ли Алексей Павлович. Но я до двенадцати часов ночи задержусь здесь. До этого времени ты должен успеть вернуться. А если запоздаешь, то пеняй на себя.
А тем временем шакирты, обойдя многие казахские дома, уже успели распространить билеты на концерт. Толпы казахов собрались возле Коммерческого училища. Как только Сакен пришел, начался концерт. Со сцены полились казахские песни и кюи. Понравившиеся номера зрители просили повторить. Время уже перевалило за одиннадцать. Когда программа была исчерпана, Сакен обратился к зрителям:
— Уважаемые зрители, разрешите поблагодарить вас за посещение нашего концерта.
Но зал требовал продолжения представления. Сакен еще раз громко пояснил:
— Дорогие зрители, земляки. Это же не первая и не последняя наша встреча. Мы с трудом добились этого помещения и только до одиннадцати часов, а время уже — к двенадцати. Если мы не сдержим своего слова, то в следующий раз нам не дадут этот зал.
И только после этих слов шум стал утихать.
Сакен что есть мочи помчался к интернату.
Достаточно прослыть недисциплинированным человеком, как потом очень трудно вернуть утерянное доверие. Хотя во второй четверти по поведению Сакен получил оценку 5, это не повлияло на отношение к нему начальства.
На заседании педсовета учитель по рисованию и черчению И.В. Волков, а так же преподаватель пения Я.В. Россихин заявили, что Сакен невнимателен на занятиях. Томи сказал, что Сакен пренебрегает его заданиями в мастерской и мастерит домбру.
Покровский и Седельников хотели было заступиться за Сакена, но Васильев осадил их. После этого педсовет под давлением Васильева принял решение: «Педсовет постановил обязать Сейфуллина в течение предстоящих рождественских каникул усвоить по пению часть курса, пройденную в первом полугодии, совместно с одним из наиболее успевающих в пении воспитанников его класса, например с Гуменом».
Сакен ломал голову над тем, как бы успокоить педанта Васильева, тщеславного Томпа и их прихвостней. Покровский внушал ему, что единственный выход — это повысить успеваемость. Сакен начал с Томпа. Выслушав задание учителя, он выполнил его беспрекословно и раньше всех. Впервые Сакен получил оценку 4.
— Генрих Иванович, разве эта деталь сделана не на «отлично», а? У нас, у казахов, такие вещи называют «как кукла», — пошутил Сакен.
— Сейфуллин, перестал бы ты лучше хвастать.
Сакен пулей выскочил из мастерской и побежал в другой класс. Решил показать, на что он способен в пении. Если его не вызовут, то сам напросится петь. Урок уже начался.
— Яков Вадимович, можно мне рассчитаться с задолженностями?..
Россихин съязвил:
— Со всеми сразу? Или по одной?
— Плюс ко всему спою казахские и татарские песни.
— Ладно. Выходи.
Сакен подошел к пианино и без запинки исполнил русскую мелодию «Светит месяц». Класс все еще топчется на азбуке музыки. А Сакен знал все эти премудрости еще раньше и поэтому не слишком-то усердствовал. Хотя нельзя сказать, чтобы он знал ноты, но играл неплохо. Научился он этому в Акмолинске. По взгляду Якова Вадимовича Сакен понял, что тот готов задать вопрос: «Это все или еще что-то умеешь?» Тогда он сыграл всеми любимый «Старинный вальс». Кажется, что с Сакеном произошло что-то необычное. Яков Вадимович с удовлетворением вывел в журнале оценку 5.
У Сакена наладилось с учебой и дисциплиной, и теперь о нем говорили как о «талантливом воспитаннике». А тут еще сразу две радостные вести. Увидела свет в 23-м номере журнала «Айкап» его статья о драме «Манап». А в адрес Шаймердена из Казани пришла телеграмма, в которой сообщалось: «Назначен главным имамом Иркутской мечети. Заеду в Омск. Книга вышла в свет. Ждите 29 декабря. Баязит имам».
29 декабря Сакен и Ныгымет, оба возбужденные, радостные, прибежали на вокзал встречать Баязита. Шаймерден протянул им только что полученную вторую телеграмму: «Заеду в Уфу, встречусь с муфтием, о выезде сообщу». Сакен даже изменился в лице, побледнел. Но что поделаешь, Баязиту нет дела до нетерпения Сакена, ему некуда спешить.