Но почему и когда коммунистические руководители перестали думать о людях? Ведь думали же раньше. Потому их и поддержали, и к власти поставили. Чтобы что-то понять, надо называть вещи своими именами.
Социалистическая революция не есть творение Ленина и не результат коммунистической пропаганды. Это результат объективного развития общества. Это – совместное движение коммунистических предводителей и изнуренного гнетом народа. Но предводители (лидеры и вожди) стали потом руководителями. Когда они боролись вместе с трудящимися за их будущее, они были равны между собой и перед народом. И это было прекрасно! Но когда революционеры вошли во власть и затем выстроилась лестница государственных, партийных, административных постов и званий, они оказались… обычными людьми: каждый – со своими проблемами и запросами, которые извне и изнутри давят на человека, обуславливая тот или иной крен в его мыслях, делах, действиях. Они, короче, стали между собой конкурентами.
Борясь прежде за народ, они стали теперь и борцами за себя. С целью выдвижения, роста, личного преуспеяния. Обозначились все признаки карьерной борьбы, где даже общие успехи обычно кладутся на алтарь чьей-то именной победы. Поскольку классовая борьба в этот период еще продолжалась, межличностную карьерную междоусобицу легко было выдать за классовую. Из истории мы знаем, как много внутрипартийных баталий разыгрывается в этот период сверху донизу. Фракции, коалиции, платформы, уклоны. Главному вождю, генеральному партийцу – это был Сталин – надлежало правильно понимать горнило этой борьбы, меха, поддувающие со стороны личных замыслов и расчетов, пытаться как-то умерять чрезмерный пыл этих схваток. Но Сталин сам был отъявленный боец, нередко превышавший принципиальность ради непримиримости.
Конечно, он не мог совсем охладить эту борьбу: она неминуемо прорывалась бы. Но, как верховный правитель, должен был держать ее в рамках, избегать перехода в крайность – в «классовое», с другими признаками и критериями русло. Борьба с врагами и борьба между товарищами по партии – разные вещи. Но именно в этой борьбе, когда руководители стали конкурентами, они начали больше думать о себе, чем о людях. И это естественно. Не по злобе, не из кровожадности. А чтобы не упасть, не оказаться лежачим, чтобы с более высокой ступени иметь большую возможность обозрения, влияния и защищенность.
Человек не может себе быть врагом. Не может и ждать, когда главные руководители осмыслят проблемы нового общества. И он трудится вместе со всеми над решением общих задач. Стало быть, это произошло вовсе не потому, что коммунисты были плохи, а потому, что переправа, «брод» еще были неизвестны, подводные камни неведомы. В той же позиции, однако, и нынешние либералы, затеявшие поворот истории вспять.
Впрочем, и это еще не трагедия. В кои-то веки руководители (особенно назначенные) больше думали о людях, чем о себе? Так, единицы, и то иногда. А уж пострадать за людей – исключительные единицы. Христос, например. Поэтому массы и обоготворили его.
О людях вообще чаще думают те, кто ниже, а не те, кто вверху. Но когда трудности растут, а «благодетели» сатанеют от потребительских амбиций, тогда народ и выходит на баррикады. Позывные к баррикадам 1991 г. были заложены, как ни странно, в 1936 г. в Проекте Конституции Союза ССР, с которым выступил И. В. Сталин на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов, рапортуя о достигнутой победе социализма.
Дело в том, и на это надо обратить особое внимание, что согласно марксизму-ленинизму социализм выходит из переходного периода бесклассовым обществом. В подтверждение этому я должен привести хотя бы несколько бьющих в глаза подтверждений.
К. Маркс в письме к И. Вейдемейеру писал: «…диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов» (Соч., т. 28, с. 427). Т. е. после диктатуры пролетариата общество вступает в бесклассовое состояние.
Ф. Энгельс: «Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство как государство» (Соч., т. 19, с. 224; т. 20, с. 291). Если сказать проще, то здесь утверждается, что взятие власти и обобществление средств производства (что составляет исходный и конечный пункты переходного периода) – это и есть процесс полного, без остатка (и себя в том числе) уничтожения классов.