— Помню. И что же?
— Ну, так вот, он командовал тем самым отрядом.
— И вы можете относиться так дружелюбно к этому негодяю из негодяев!
— Почему бы и нет?! Дон Блаз, если отвлечься от того, что он ведет немного эксцентричный образ жизни, — с этим я согласен, — пользуется в Мехико репутацией одного из самых достойных джентльменов. Более того, нам даже необходимо быть с ним в добрых отношениях, потому что нам, может быть, еще предстоит встретиться с ним на пути в Гваямас… Но довольно говорить об этом, уже очень поздно и, мне кажется, нам не мешало бы хоть немного поспать…
— Еще один вопрос…
— Только говорите короче, потому что я совсем сплю, уверяю вас.
— В котором часу мы поедем?
— Часов в семь или в восемь или, лучше сказать, когда вам будет угодно, мне все равно.
— Хорошо! Ну, а теперь идите спать, раз от вас все равно ничего больше нельзя добиться.
— Прощайте, друг мой.
— Прощайте.
С этими словами дон Луис, пожав руку дону Мигуэлю, отправился в отведенную ему спальню.
Оставшись один, дон Мигуэль, тоже изнемогавший от усталости, лег в постель и, несмотря на испытываемое им беспокойство, тотчас же заснул мертвецким сном.
Он с трудом очнулся от сна, когда почувствовал, как кто-то тянет его за руку.
— Э! Да вы до сих пор спите!.. — говорил дон Луис над самым его ухом. — А говорили, что вам совсем не хочется спать. Прекрасно, что вам удалось выспаться. Поздравляю!
— Извините меня, друг мой, — отвечал молодой человек, зевая так, что чуть было не вывихнул себе челюсть, — но я устал до такой степени…
— Помилуйте! Кому вы это рассказываете! — смеясь, перебил его дон Луис. — Мне пришлось сделать вид, что я валюсь с ног, только для того, чтобы заставить вас прилечь.
— Благодарю вас!.. Я буду готов через минуту.
— Пока вы будете одеваться, я велю седлать лошадей для нас и закладывать карету для дона Гутьерре и его дочерей.
— А! Я удивлен, мой милый, вы забыли свою обычную осторожность… Вы намерены приказать закладывать карету, но ведь тогда весь город немедленно узнает, что мой дядя находится здесь.
— Вы правы, на этот раз я опростоволосился… Ну, да не беда, я сейчас пошлю слугу за наемной каретой.
— Вот это будет гораздо лучше.
— Ну, одевайтесь скорей. Я жду вас внизу.
Когда в половине седьмого дон Мигуэль спустился во двор, лошади были уже оседланы и наемная карета стояла перед домом.
Молодые люди вскочили на лошадей и, отдав соответствующие приказания кучеру кареты, галопом помчались к гостинице, где их ожидал дон Гутьерре с дочерьми.
Если не считать нескольких индейцев, не спеша направляющихся с товаром к рынку, улицы были совершенно пусты, и нашим путешественникам удалось проехать по городу из конца в конец никем не замеченными. Дон Гутьерре отнюдь не задавался целью скрываться, тем более, что у него не было и серьезных причин для этого, однако он предпочитал, чтобы о его пребывании в Мехико по возможности никто не знал. И не только потому, что опасался угроз дона Рамона Армеро, но еще и потому, что не хотел навлекать на себя подозрения со стороны агентов, будь то Мирамона или Хуареса. Исходя из этого он и племяннику советовал поступить как можно осмотрительнее.
Выехав из города, они умерили бег своих лошадей и тогда дон Луис, повернувшись к дону Мигуэлю, с улыбкой заговорил:
— Послушайте, друг мой, вы хорошо отдохнули, и нам можно будет потолковать как следует.
— Да, признаюсь, дорогой дон Луис, мне тоже очень хотелось поговорить с вами без свидетелей… Я просто места себе не нахожу, не знаю, что мне делать и как мне быть!.. Волей-неволей, а придется во всем признаваться дядюшке…
— Вы совсем ребенок, — перебил его дон Луис. — Начать с того, что вам ни в коем случае ни в чем не следует признаваться вашему дядюшке.
— Как же быть тогда?
— Очень просто!.. Выслушайте только меня хорошенько. Вы, приехав в Мехико, получили письмо от вашего отца, который сообщает, что за ним установлена строгая слежка правительственных агентов, которые только ждут случая, чтобы ограбить его, а попытка к бегству— об этом они пока даже и не подозревают— послужит для них прекрасным предлогом. Поэтому пока ему ни в коем случае нельзя покинуть Аквас Фрескас, куда он вынужден был удалиться, чтобы избавиться от бесчисленных оскорблений со стороны врагов… Ну, скажите по совести, разве не так обстоят дела на самом деле?
— Святая истина. Мне очень нравится ваша версия, и я непременно поступил бы так, как вы советуете, если бы не одно обстоятельство и весьма серьезное.
— Какое?
— Само письмо, черт возьми!
— При чем тут письмо, абсолютно не понимаю!.. Если же ваш дядя выразит желание прочесть письмо, вы сначала станете искать его в карманах, а в конце концов выскажете предположение, что забыли его в Мехико. К тому же могу вас заверить, друг мой, что как только ваш дядя приедет сюда, у него будет так много дел, что он и не вспомнит о письме. Поэтому не мучьте себя попусту разными грустными предположениями… Стряхните с себя хандру, и будем весело продолжать путь… Сейчас вы увидите ваших прелестных кузин, которым едва ли доставит удовольствие смотреть на вашу кислую физиономию… Ну же! Будьте веселее!