– И что, ты веришь этому? – спросила девушка, отбросив подальше окровавленную ткань.
– Эту гипотезу опровергли, объяснив потерю веса естественными причинами, – юноша посмотрел на сосредоточенное лицо Юнис – к ее лбу прилипло несколько рыжих волос, и ему очень захотелось их убрать, но он заставил себя удержаться. – Но история довольно занимательная, да?
– Может быть, – пожала плечами девушка, не отвлекаясь от дела. – Но я не хотела бы, чтобы моя душа весила всего двадцать один грамм.
– Почему? Разве не важен просто факт ее присутствия в теле?
– Факт? – усмехнулась Юнис. – Мне не нужны доказательства присутствия души – я знаю, что она есть. Вопрос уже в том, почему у кого-то она весит меньше, а у другого больше.
– Есть предположения? – заинтересовался Филипп.
– Ну, не знаю… Может, при рождении душа каждого из нас имеет определенный вес, – задумчиво произнесла девушка, на секунду переведя взгляд от ранения парня на его лицо. – А потом в зависимости от поступков она теряет или прибавляет граммы.
– Занятная теория, – улыбнулся юноша. – То есть, исходя из твоих слов, душу можно и вовсе аннулировать?
– А разве ты не встречал бездушных людей?
Филипп задумался. Если вспомнить всех, кого он когда-либо видел в своей жизни, то людей, подходящих под эту категорию, было достаточно много. Особенно среди знакомых отца. А может, и сам Винсонт Марчелл уже давно не имел души.
– Да, такие были, – согласился Филипп. – А тебе они встречались?
Юнис долго не отвечала, опустив взгляд. Возможно, на ум ей тоже пришел канцлер Конфиниума, и девушка не хотела произносить его имя вслух. А может, этот разговор напомнил ей о собственном отце, и, в таком случае, слова здесь действительно лишние. Почему-то душа ощущается так явно только тогда, когда на ней становится тяжело. И в такие моменты о возможности ее существования думать не приходится – она есть и точка.
– Маркус Фридман, – вдруг холодно произнесла Юнис.
– И не поспоришь, – ухмыльнулся парень. – Он ее уже давно продал дьяволу, как пить дать.
– Это точно, – поддержала девушка, поправив волосы, спадающие на лицо.
Филипп вдруг замер, почувствовав едва уловимый запах травы. Точно так же пахло от Юнис при их первой встрече, когда она села рядом с ним в актовом зале Кастриса. Уже тогда эта девушка отчаянно боролась за справедливость.
– Твоя душа весит как минимум двадцать два грамма, – неожиданно для самого себя Филипп озвучил окутавшие его мысли.
Юнис улыбнулась, ничего не ответив. Ее горячие пальцы впервые дотронулись до кожи юноши, заставив его вздрогнуть. Он отвел взгляд, почувствовав, что в груди взволнованно застучало сердце. Надо было сказать, что ее душа весит намного-намного больше, потому что в ней море силы и отваги, которые есть далеко не у каждого.
– Готово. Прижми покрепче, – девушка опустила футболку Филиппа и приложила его руку к ране.
– Спасибо, – произнёс парень.
– Нечего себе! – усмехнулась Юнис. – В первый раз от тебя такое слышу.
– Надо было говорить это чаще…
– Запомни-ка свои слова, – улыбнулась девушка. – Повторишь, когда выберемся.
Филипп вздохнул. Юнис все еще не принимала реальность. Она слепо верила в спасение, не желая понимать, что шансов у них один на миллион. Малумам ничего не стоит убить их в любую следующую секунду. Совсем рядом находится вражеское поселение, и даже если кто-то из абсолютов выйдет на след, они могут быть замечены дикарями, а схватка с ними означает почти безоговорочную смерть. Тогда хочет ли Юнис, чтобы друзья ее нашли? Филипп сомневался, что девушка обрадуется, когда в яму сбросят еще парочку абсолютов или их хладные трупы.
– Юнис, – как можно мягче произнес парень, – ты ведь понимаешь, что у нас почти нет шансов спастись?
Девушка недоверчиво сдвинула брови. Протест застыл на ее дрогнувших губах. Филипп понимал, что его слова звучат как приговор. Но он хотел хотя бы в последние минуты своей жизни быть честным с человеком, который рискнул собой ради его спасения и неосознанно принес себя в жертву. Юнис заслуживала правды. Всегда заслуживала. Теперь Филипп понимал, что по какой-то причине все время, что они были знакомы, он относился к ней несправедливо. Фридман нарек ее шпионкой, предательницей, но сейчас было просто смешно вспоминать его слова. Юнис, сама того не понимая, была предана абсолютам как никто другой. И оказалась за это наказана.
– У нас все получится, Филипп, – уверенно заявила девушка, с упреком посмотрев на парня. – Не смей сдаваться.
Юноша улыбнулся, в очередной раз убедившись в твердости духа своей спасительницы. Сил на споры уже не оставалось. Филипп чувствовал, как усталость давит на него все с большей силой. Впервые он осознанно принимал то, что жизнь в нем медленно угасает. Кончики пальцев рук и ног так похолодели, что он не мог ими пошевелить. Мозг уже отказывался работать, сложно было ухватиться за мысли…