[1] Quod videns Domborus pacem, quam ante supplex petiverat, sub aequis tantum condicionibus offerebat. [2] Ceterum Absalonis apud regem interventum poscebat. [3] A quo oblationem suam liquida fide prosequi rogatus, pignoris loco lapillum se aquae iniecturum asseruit. [4] Siquidem icturis foedus barbaris religioni erat calculum in undas conicere seque, si pacto obviam issent, mersi lapidis exemplo perituros orare. [5] Sed contra poscente obsides Absalone fucosaque superstitionum mendacia in rebus seriis recipienda negante, haudquaquam Domboro mutua petendorum obsidum fiducia defuit. [6] Quod Absalon indigne ferens, Rugianos non solum obsides Danis, sed etiam pecuniam cum supplementis classis transmittere solitos asseverabat, cum Dani nihil tale Rugianis umquam a se concessum solutumve meminerint.
…
(14.25.17.1—4, Holder 523.39—524.9)
[1] Ночью вернулся Абсалон, а король все еще бодрствовал, пребывая в неопределенности и ожидании, [2] и встретил [его] с радостью. Свой корабль, не имеющий нужных навигационных качеств из-за больших размеров, король отправил обратно, сам перебрался на несколько меньший корабль, направив его к озеру, а Свена, на двух кораблях, более приспособленных к плаванию по мелководью, послал в набег в длинный болотистый залив. [3] Город Росток с его бесстрашным населением подожгли недолго думая. [4] Было приказано сжечь и статую, которую простой народ воспринимал как небесное божество и отдавал божественные почести.
[1] Noctu redeunte Absalone, rex adhuc insomnis diutinam eius moram angore et vigilia prosequebatur. [2] Quo excepto gavisus, liburna sua, quod ob granditatem navigationi inhabilis videretur, domum remissa, in aliquanto minorem se contulit, eaque ad lacum devectus, Sunonem binis instructum navigiis in longinquos paludis recessus praedatum mittit. [3] Urbem quoque Rostock, oppidanorum ignavia destitutam, nullo negotio perussit. [4] Statuam etiam, quam gentis profana credulitas perinde ac caeleste numen divinis honoribus prosequebatur, incendio mandavit.
(14.27.2.4—6, Holder 533.5—14)
[4] Этот спор пред королем прервал некто Маско родом из рюгенцев и в высшей степени ими уважаемый. Слепой, но за долгие годы не потерявший ясную живость ума, он сказал: «Неразумно использовать безумную разозленную лошадь, натягивая уздечку: это буйство [укрощается] распусканием уздечки. [5] Поэтому ослабьте узду на саксах, чтобы она не порвалась из-за излишнего напряжения. [6] Мы слишком хорошо знаем их, а они – нас, в этом польза».
[4] Ea altercatione per regem sedata, Masco quidam, inter Rugianos natu atque auctoritate praestantissimus, luminibus orbatus, sed ingenii sagacitate perspicuus nec annis quam animo vivacior: «Concitatioris’, inquit, ’petulantiae equis mos est, quo artius retinentur, hoc vehementius habenas tendere. [5] Laxentur itaque Saxonibus freni, ne retentationis nimietate rumpantur. [6] Siquidem et nobis ipsorum et ipsis nostra perquam nota est virtus.»
(14.30.4.1—4, Holder 547.1—16)
[1] Между тем герцог Генрих (Лев), собираясь предпринять поход, послал авангард со многими штандартами, [состоящий] из графа Адольфа Гольштинского (II), префекта города Шверина Гунселлина, назначенного Генрихом (Бадевиде) Ратцебургским, недавно получившего от саксов разрешение на право власти в границах владений, а также некоего Регнальда, более известного своими необузданными поступками, нежели блестящим происхождением. [2] Когда славяне узнали о вторжении (частично по слухам, частично из собственного опыта), они решили отразить его, предпочтя напасть на часть вражеских сил, нежели на врага целиком, зная по своему опыту, что если разбить авангард, то остальное войско разбежится. [3] После тщательной подготовки они с самоотверженным пылом бросились на своих врагов: было видно, что над ними реяло ужасное демоническое изображение высшего [происхождения], [4] которое как бы являло собой данное свыше подтверждение покровительства наступлению и предрекало победу; [и славяне] решительно двинулись, внезапно ворвались в лагерь и перебили не ожидавший [этого гарнизон].
[1] Interea Henricus Holsatiorum principem Adolfum cum Henrico Razaburgensi praefectumque Suerini oppidi Guncellinum, quod nuper a Saxonibus in potestatem redactum ius et formam civitatis acceperat, nec non Regnaldum quendam, parum origine liberum operibusque quam genere clariorem, cum insigni copiarum parte praemittit, expeditum sibi transitum paraturos. [2] Quorum ingressum Sclavi cum partim fama, partim experimento cognovissent, cum parte hostium confligere quam universos aggredi maluerunt, multum ex eorum robore, si praevios oppressissent, defluxurum credentes. [3] Cumque summa cura ac flagrantissimo studio ad eos opprimendos contenderent, daemonem horrendae formae superne verticibus imminentem videre. [4] Quo monstro tamquam divinitus dati ducis adventu firmati, sumptis victoriae auspiciis, ex improviso hostium se castris immergunt eosque imparatos confodiunt.
(14.30.5.1—3, Holder 547.16—24)
[1] Адольф и Регнальд были убиты в этой атаке на лагерь, кровью заплатив за пренебрежение военной предусмотрительностью. [2] Гунселлин и Генрих, избежавшие уничтожения, в ходе битвы, вырвались из окружения, схватили знамена и, объединившись с убегавшими и собрав [их] остатки, наконец, смело атаковали занявшихся грабежом врагов, сменив [поражение] убегавших победой. [3] Так Саксы, хотя и вели войну неразумно, понеся и смирившись со множеством жертв, возобладали своей храбростью над растерянностью.