– Только не сейчас, дружище. Это её день, не мешай. А я пошёл – до встречи.
Облака, даже редкие, исчезали.
Почти полуденный солнечный жар испарил и поднял от земли всю ночную влагу. Ветра среди густых кустов, растений и деревьев всё ещё не было, и поэтому в ботаническом саду постепенно становилось нестерпимо душно.
По траве летнего газона на низком и ровном берегу садового пруда ходил задумчивый, вполне уже устойчивый малыш в красной кепке. Он нагибался ко всем встреченным им одуванчикам и с искренностью детских звуков дул на их пушистые маковки.
Глеб улыбнулся.
И было от чего ему радоваться.
Каждый цветок, по очереди, малыш осторожными одинаковыми движениями держал за стебелёк. Дул, но не срывал! Хохотал…
А шумные люди уже подошли к беседке.
В просторной ажурной тени свадьба уместилась полностью.
Пожилые гости с удовольствием расселись на прохладных деревянных скамейках, заслуженно отдыхали, передавали из рук в руки открытые бутылки с минералкой, с шампанским, пластиковые стаканчики, бутерброды, салфетки.
Наполовину татарская невеста Аля Германова, бледная, красивая и задумчивая, о чём-то неспешно говорила со своей свидетельницей, царственными движениями кивала той, улыбалась.
Молодые гости разбрелись по ближним аллеям, девчонки курили, смеялись.
Стремительно почёсывая взмокшую бородёнку, бегал вокруг беседки, определяя выгодные ракурсы и готовясь к своему самому ответственному, постановочному, эпизоду работы официальный мужичок-фотограф.
– Этот их боевой привал как минимум на полчаса растянется…. Пока родственники немного отдохнут, пока фотосессию с невестой в беседке сделают….
Сашка подошёл к отцу, встал рядом.
– Пошли, побродим в сторонке? Ты не устал?
– Не, я с утра кофе принял, прыгаю как зайчик. Шампанского даже ни разу не пил, в такую-то жару…
Капитан Глеб Никитин промолчал, с незаметной улыбкой покосился на Сашку.
«Ах, какой правильный сын у такого-то неправильного папки растёт!».
Так, без лишних слов, и прошагали они по тёмной буковой аллее, повернули в сторону оранжереи, неторопливо приблизились к беседке со стороны административных зданий.
– Эй! Па, смотри, чего это они там…?!
Сашка рванулся было вперёд, но Глеб прочно схватил его за плечо.
– Да они же там поубивают друг друга!
– Стой. Не дёргайся. Никогда не будь лишним. В любом случае успеем.
Только им двоим, Глебу и Сашке, было видно, как в крохотном закоулке меж высоких рододендроновых зарослей пытались драться рыжий жених и его свадебный свидетель. Сначала они просто толкались, потом после сильного удара жених упал.
– Игорь!
Капитан Глеб впервые в жизни не смог остановить своего сына. Сашка рванулся, проломился через кусты и вцепился в свидетеля.
– Игорь, не надо! Не надо, прошу тебя!
Глеб подошёл, тронул за плечо жениха.
– Ты в порядке? Лицо целое?
– Да, всё нормально…
Жених дёрнул плечом, сбрасывая руку Глеба Никитина.
– Без проблем. Подержите только немного здесь этого вашего…, рыцаря. Путь остынет.
Сашка со свидетелем Игорем остались что-то обсуждать в кустах, а Глеб пошёл вслед за женихом к беседке, провожая.
Мелкий серый гравий новых дорожек тихо поскрипывал под ногами, красные и розовые цветы в деревянных приземистых кадках наполняли горячий воздух сладкими запахами.
– О, это ты! Подожди нас немного, мы прогуляемся, у Али что-то голова разболелась.
Свидетельница осторожно, поддерживая под локоть, помогла невесте спуститься по трём беседочным ступенькам на дорожку, и опять повернулась к рыжему.
– Развлеки там старушек, мы ненадолго, пусть не беспокоятся…
Не желая участвовать в процедурах естественного отбора, сопровождающих давние и, как он уже убедился, сложные человеческие отношения, капитан Глеб Никитин решительно направился прочь от беседки.
По пути он, правда, успел заметить Сашку и Игоря, совсем не спешивших возвращаться к людям, и, сам не зная почему, запомнил маленькую гравийную дорожку, обсаженную ровно-широкими полосатыми листьями хосты, по которой только что прошли, разговаривая, чёрно-блестящая свидетельница и белоснежная невеста.
По сторонам скромной дорожки, как сторожевые воины, молчали две гигантские ивы, а под ними тихо шуршала, погубленная несвоевременным трёхдневным зноем, густая поросль высохших стеблей весенника зимнего.
Капитану Глебу Никитину вдруг захотелось пива.
Просто – обыкновенного холодного пива.
И чтобы никаких людей вокруг. Ни хороших, ни плохих.