ЮЧжин глумливо улыбается.
— Скормлю-ка я эту идею «сетевым хомячкам»! Если они «съедят», а я более чем уверена в этом, то АйЮ, чтобы отмыться от «пиара на костях», придётся потратить на благотворительность денег не меньше, чем стоит её новая квартирка, кх-кх-кх… Ей до конца жизни будут тыкать в глаза этим случаем! Только нужно подумать, как правильно скормить идею этой тупой биомассе в чате, … Впрочем, если выбрать те площадки, на которых обитают антифаны «богини Халлю», то можно особо не стараться. Там вцепятся в любую тухлятину, лишь бы был повод для травли…
ЮЧжин удовлетворённо вздыхает.
— Какая же я умная и смертельно-опасная. — говорит она. — Жаль, что никто не знает… Кроме Агдан.
Время действия: шестнадцатое января.
Место действия: помещение в «Анян». За длинным столом расположилась комиссия, задачей которой является выяснение причин недавней драки в исправительном учреждении. Перед столом, на удалении примерно трёх шагов, стоит ЮнМи.
— Была непосредственная угроза моему здоровью и будущему. — следуя советам адвоката, объясняю я. — Поэтому так и среагировала.
— В чём заключалась эта угроза? — задают мне следующий вопрос.
— Сёстры Ли обещали испортить мне лицо, чтобы я никогда не смогла работать в модельном бизнесе. И сломать на руках все пальцы, чтобы я никогда не могла больше играть на рояле и гитаре.
На пару мгновений возникает пауза, в ходе которой члены комиссии понимающе переглядываются.
— Почему вы решили, что сказанные в ваш адрес слова — не простое запугивание? — задаёт следующий вопрос председатель комиссии.
— Угрожавшие хвастались, как довели какую-то девочку до самоубийства. Обещали, что со мной произойдёт то же самое. Сёстры Ли, господин председатель, даже в тюрьме не пользуются популярностью. Поэтому у меня были основания считать реальной угрозой их намерения нанести вред моему здоровью.
— Что именно они от вас хотели?
— В разговоре мы не успели дойти до оглашения списка их желаний.
— Почему вы не выслушали до конца? Возможно, после этого можно было достигнуть компромисса?
— Господин председатель. Я очень терпеливая и спокойная. Но это не значит, что у всякого идиота есть безлимит на наглость. Особенно, если он перешёл к угрозам.
Краем зрения замечаю, как меняется выражение глаз у присутствующей начальницы тюрьмы. С нейтрального на недовольное. У неё проблемы. Кто-то слил в сеть видео с дракой в тюремной столовой. Такого быть не должно, чтобы безо всякой на то санкции конфиденциальная информация из закрытого учреждения становилась доступной широкой публике. Поэтому комиссия, в параллель с разбором моего дела, занимается выяснением, — «кто это сделал и насколько работа администрации тюрьмы соответствует установленным стандартам?». Начальница тюрьмы напомнила, что ожидает на комиссии моего адекватно-вежливого отношения к её участникам, поскольку по итогу разбирательства вполне возможно принятие решения о «затягивании гаек». Тогда вся затея с написанием мирового бестселлера может закончиться, даже не начавшись. И если мне действительно хочется отдельную камеру, и какое-то интересное и вменяемое занятие, нужно придерживаться образа — «я белая и пушистая». Если выгонят мою протеже с занимаемой должности, — придётся всё начинать заново. А насколько будет удачным это новое начинание, — одному богу известно. Поэтому, не «пыхтим», а «улыбаемся и машем» …
— Почему вы не сообщили администрации исправительного учреждения об угрозах в ваш адрес?
— Я хотела это сделать. — вру в ответ, стараясь при этом выглядеть как можно искреннее и честнее. — Но вдруг всё как-то резко завертелось, и осуществить намерение не получилось… Мне кажется, уважаемый господин председатель, причиной произошедшего стал стресс. Я ведь только совсем недавно оказалась в «Анян» и ещё не успела адаптироваться к новой жизни. Думаю, если бы не постоянная эмоциональная перегрузка, то дело решилось мирным образом…
— …Совершенно с вами согласна… — уверяю я, видя недоверчивый взгляд председателя комиссии и скромно улыбаюсь.
Председатель комиссии качает в ответ головой, но непонятно, в чём значение этого движения. То ли — «ну-ну», то ли — «да-да». Однако лицо Ким НаБом становится менее напряжённым. Стресс и невротические перегрузки, в моём случае, — отличная причина для «отмазки». Всем понятно, что девочка, только вчера сошедшая со сцены на тюремный пол, не то что будет психовать. Она просто обязана это делать!