[*.*] — Она наслаждается тем, что на нее все пялятся.
[*.*] — Мужчинам тоже нафиг не уперлось смотреть на тебя, а потому прикройся, пожалуйста!
«Изнасилование взглядом»? Хм… Кажется, где-то это уже было… Ещё раз, кто она такая, что происходит и зачем это читать? — вновь задаюсь вопросом, переходя по ссылке. «Скандалы Солли: "Вечеринка с друзьями"; "Фото со взбитыми сливками"; "Без лифчика"»
Треш какой-то… Что происходит, и к чему это выкладывать в сеть?
[*.*] — Я могу понять такое поведение Солли, если она принимает наркотики, но мне страшно думать о том, что она ведет себя так в трезвом состоянии.[*.*] — Я видела ее недавнюю трансляцию… Мне стало жаль ее, потому что очевидно, что ее больше не волнует ее имидж. В СМИ все было описано гораздо лояльнее, чем это было на самом деле. Ее лайв был… просто… *вздох*…. Даже не знаю, как это описать словами…
[*.*] — В какой проект ее можно пригласить? Разве что, если это будет шоу, где выбирают самого большого психа.
[*.*] — У нее самые худшие друзья. Если бы они были настоящими, то они бы остановили ее и не позволили ей вести себя таким образом на глазах у публики.
[*.*] — Её лучшая подруга — АйЮ!
АйЮ?? Еёлучшаяподруга— АйЮ?? — искренне изумляюсь я и тут же вспоминаю парное фото, в котором коленки «похожи на лица младенцев».
Вот это да! У звезды кей-попа и «гордости нации» — внезапностраннаязнакомая! Интересно, с чего так? Неужели АйЮ не может как-то повлиять на неё? Чтобы не пила, и не курила, илифонвсегда носила? Пф…
В этот момент на экран, закрывая его почти целиком, вылетает информационное сообщение об окончании времени сеанса работы в сети.
Ну вот! Только хотел узнать, в чём тут дело, как всё закончилось!
Время действия: двадцать четвёртое января, четыре часа утра
Место действия: исправительное учреждение Анян, блок карцеров
По коридору с серыми бетонными стенами, освещаемому белым светом светодиодных ламп, разносится грохот. Две охранницы в полном защитном снаряжении, включающем в себя бронежилеты и шлемы, с дубинками в руках, молча смотрят на содрогающуюся железную дверь в камеру, являющуюся источником шума.
— Минут десять уже колотит, — наконец говорит одна другой, не торопясь при этом переходить к действиям.
— Угу, — отвечает ей напарница и, вздохнув, говорит: — Ну что, давай…
Первая охранница кивает и, подняв дубинку, стучит ею в преграду.
— Заключённая Пак ЮнМи! — строгим голосом произносит она. — Прекратите нарушение порядка! Немедленно отойдите от входа и станьте напротив него, у стены!
Шум смолкает.
— Мне только спросить! — раздаётся приглушённый голос.
— Заключённая, отойдите от двери и встаньте у стены, чтобы вас было видно! — требует караульщица. — Мы откроем окошко для переговоров!
В камере воцаряется тишина. Решив, что приказание выполнено, охранница отодвигает запор и открывает небольшое оконце, в котором тут же появляется голова ЮнМи.
— Скажите, как зовут друга АйЮ?! — громко восклицает она.
Вторая охранница, вздрогнув от неожиданности, вскидывает руку с приготовленным заранее газовым баллончиком и выпускает струю аэрозоли прямо в лицосиделицы.
— ЗА ЧТО?! — хватаясь руками за глаза, взвывает та, отскакивая прочь. — Я же просто спросить хотела! У-у-у! Больно! Печёт! Суки, за что?!
Прижимая ладони к лицу, ЮнМи сгибается пополам, силясь перетерпеть боль.
— Не нужно было это делать, — неодобрительно говорит первая охранница второй.
— Проклятья самые сильные, когда ведьма в ярости, — отвечает ей та.
Первая охранника секунды три переваривает услышанное.
— Думаешь, теперь она менее зла? — спрашивает она.
— Первый заряд ярости рассеялся от боли.
— Не верю своим ушам. Пожалуй, мне нужно начать дежурить с другой напарницей.
Время действия: двадцать четвёртое января, десть часов утра
Место действия: исправительное учреждение Анян
— Руки вперёд! — требуют от меня.
Не сопротивляюсь, выполняю команду и на моих запястьях защёлкиваются наручники.
Совсем уже… На мне и так уже — красный комбинезон для опасных заключённых размера «оверсайз», висящий на фигуре мешком. Лицо красное, с налитыми кровью глазами, от полученного ночью заряда из газового баллончика. На одной щеке, из-под красноты, пробивается сходящий синяк жёлто-сине-фиолетового оттенков. Если всё сложить, то общаявидухавыходит такая, что можно смело претендовать на роль вурдалака в фильме ужаса. Причём грим для сьёмок не нужен. Теперь вот, к этой «красоте», ещё и «браслеты» добавились. Зачем? Стараются, чтобы я стопроцентно выглядел педофилом-маньяком-расчленителем? Может, думают, стану просить, умолять не снимать меня в таком виде? Буду взамен клясться и обещать «сделать что угодно»? Три раза — «ха»!! В путь, так в путь! Или, в корейском варианте перевода, — в езду, так в езду!