Снова вошел Денби.
– Как быть с людьми, ожидающими за дверью. Отправить их?
Я покачал головой. Ведь они придут снова.
– Пригласи их войти.
Появились отец и мать девушки. На их лицах было странное сочетание печали и сочувствия.
– Очень жаль, – сказал отец, взглянув на меня, – что мы не смогли встретиться при более благоприятных обстоятельствах, мистер Корд.
У него было честное лицо. Я поверил, что он действительно говорит искренне.
– Мне тоже, – ответил я.
Его жена моментально начала всхлипывать.
– Это ужасно, ужасно, – вскрикивала она, смотря на накрытое тело отца на диване.
Я посмотрел на нее. Дочь была похожа на мать, но сходство было чисто внешнее. Девушка была невинна и честна, а мать – алчная хищница.
– О чем вы плачете, – спросил я. – Вы ведь не знали его до сегодняшнего дня, да и сегодня пришли только за тем, чтобы потребовать денег.
Она была шокирована, голос ее сорвался на визг:
– Как вы можетет говорить такие вещи?! Ваш отец лежит мертвый, и это из-за того, что вы сделали с моей дочерью.
Я поднялся. Терпеть не могу притворство.
– После того, что я сделал с вашей дочерью?! – заорал я. – Я не сделал ничего такого, чего ваша дочь не хотела бы от меня. Да если бы вы не уговаривали ее захомутать меня, то она была бы жива. Так ведь нет, вы убеждали ее заполучить Джонаса Корда-младшего любой ценой. Она рассказывала мне, что вы уже наметили свадьбу.
Муж повернулся к жене, его голос дрожал:
– Ты хочешь сказать, что знала о ее беременности?
Она испуганно посмотрела на него.
– Нет, Генри, нет. Я не знала. Я только сказала, что неплохо было бы ей выйти за него замуж. Вот и все.
Губы его сжались, и через секунду я подумал, что он ударит ее. Но он не сделал этого, а снова повернулся ко мне.
– Извините, мистер Корд. Мы больше не будем вас беспокоить.
Он гердо двинулся к двери, жена поспешила за ним.
– Но, Генри! – рыдала она. – Генри!
– Заткнись, – ен рывком распахнул дверь и почти вытолкал ее из кабинета. – Неужели не наговорилась?
Дверь за ними закрылась, и я повернулся к Макаллистеру.
– Я еще не совсем чист, не так ли?
Он покачал головой. Подумав немного, я сказал:
– Лучше пойти к нему завтра домой или на работу и окончательно все уладить. Мне он показался честным человеком.
– И, как вы думаете, поступит честный человек? – улыбнулся Макаллистер.
– Я научился от отца одной вещи, – невольно я взглянул на диван. – Он любил говорить, что у каждого человека есть цена. Для одних это деньги, для других женщины, для третьих – слава. Однако не следует покупать честного человека, так как его согласия можно добиться даром.
– Ваш отец был практичным человеком, – сказал Макаллистер.
Я уставился на адвоката.
– Мой отец был эгоистичный, жадный сукин сын, который хотел заграбастать весь мир. Надеюсь, что смогу достойно заменить его.
Макаллистер задумчиво потер подбородок.
– У вас это получится.
Я подошел к дивану.
– Я не хочу, чтобы он всегда присутствовал здесь и помогал мне.
Макаллистер промолчал. Я посмотрел на Неваду. Все это время он стоял молча, прислонившись к стене. Глаза его сверкнули из-под опущенных ресниц. Он достал из кармана стопку папиросной бумаги и начал сворачивать сигарету. Я вновь обернулся к Макаллистеру.
– Мне понадобится серьезная помощь, – сказал я. – В глазах Макаллистера промелькнул интерес, но он продолжал молчать. – Мне понадобится советник, консультант и адвокат, – продолжал я. – Возьметесь?
– Не знаю, Джонас, смогу ли я найти время, – медленно проговорил он. – У меня довольно доходная практика.
– И какой она приносит доход?
– Я зарабатываю около шестидесяти тысяч в год.
– Вдохновят ли вас на переезд в Неваду сто тысяч?
– Если будет подписан контракт, – быстро ответил он.
Я вынул из кармана пачку сигарет и предложил ему. Мы взяли по сигарете и прикурили от зажженной мною спички.
– Договорились, – сказал я.
Макаллистер посмотрел на меня с усмешкой.
– Вы думаете, что будете в состоянии платить мне такие деньги?
– Я не знал этого, пока вы не дали согласие. Теперь я уверен.
Улыбка пробежала по его лицу и исчезла. Теперь он был в деле.
– Прежде всего мы должны созвать совет директоров, где вас официально следует избрать президентом компании. Не могут ли возникнуть какие-либо сложности в этом плане?
– Не думаю, – покачал я головой. – Отец не верил в долевое участие. Он был держателем девяноста процентов акций, а по завещанию после его смерти этот пакет переходит ко мне.
– У вас есть копия завещания?
– Нет, – ответил я, – но она должна быть у Денби. Он записывал все, что когда-либо делал отец.
Я нажал кнопку звонка, и в кабинете появился Денби.
– Принеси мне копию отцовского завещания, – приказал я.
Через минуту копия лежала на столе. Заверенная адвокатом. Я подвинул завещание Макаллистеру, и он быстро просмотрел его.
– Все в порядке, – сказал он, – пакет акций ваш. Хорошо бы нам сразу утвердить завещание.
Я вопросительно посмотрел на Денби. Обычно он не дожидался вопроса.
– Оно хранится у судьи Хаскелла в Рино.
– Позвени и скажи, чтобы он немедленно занялся этим. – Денби пошел к двери, но я остановил его. – После того, как закончишь с судьей, обзвони директоров и сообщи, что я собираю специальное заседание совета завтра во время завтрака. У меня дома. – Денби вышел, и я снова обернулся к Макаллистеру. – Что я еще должен сделать, Мак?
– Ничего срочного, – адвокат медленно покачал головой. – Разве что германский контракт. Я мало знаком с ним, но слышал от вашего отца, что он предоставляет блестящие возможности. Это связано с выпуском нового вида продукции. Мне кажется, что он называл эту продукцию «пластмассы».
Я затушил сигарету в пепельнице.
– Возьмите у Денби материалы по этому контракту, просмотрите их вечером, а завтра утром до совещания представьте мне полный анализ. Я буду на ногах в пять утра.
На лице Макаллистера появилось странное выражение. Несколько секунд я соображал, что оно означает, и наконец понял. Уважение.
– Я буду у вас в пять, Джонас.
Он встал и направился к двери, но не успел дойти до нее, как я вновь окликнул его:
– Пока вы еще здесь, Мак, возьмите у Денби список остальных держателей акций компании. Я думаю, что перед собранием следует ознакомиться хотя бы с их именами.
Макаллистер посмотрел на меня с еще большим уважением.
– Хорошо, Дженас, – сказал он, выходя из кабинета.
Я повернулся к Неваде:
– Ну, что ты об этом думаешь?
Невада помолчал какое-то время, затем сплюнул кусок папиросной бумаги, прилипший к губе.
– Я думаю, что твоему старику сейчас хорошо отдыхается.
Это вернуло меня к действительности, ведь я почти забыл об отце. Я встал, обогнул стол, подошел к дивану и, приподняв одеяло, посмотрел на него. Глаза его были закрыты, рот исказила гримаса, на правом виске расплылось бледно-синее пятно. Я подумал, что это и есть кровоизлияние в мозг. Где-то в глубине души мне хотелось заплакать, но слез не было. Он запретил мне плакать очень давно – в тот день, когда бросил с крыльца Неваде.
Сзади отворилась дверь. Я опустил одеяло и обернулся. В дверях стоял Денби.
– Вас хочет видеть Джейк Платт, сэр.
Джейк был директором фабрики и полностью отвечал за ее работу. Кроме того, он был в курсе всех слухов, а они к этому времени наверняка уже облетели фабрику.
– Пусть войдет.
Не успел я закончить фразу, как Джейк появился в дверях позади Денби. Это был высокий, тучный мужчина с тяжелой поступью, Вскинув в отчаянии руки, он вошел в кабинет.
– Я только что услышал эту печальную весть.
Подойдя к дивану, он посмотрел на тело. На лице его появилось выражение, какое обычно бывает у ирландцев на поминках.