Этим летом английский король, сраженный малярией, слег в постель, и ему было так плохо, что окружавшие опасались за его жизнь. «Или же он умрет, — любезно писал ал-Имад, — и это будет счастьем, ибо он присоединится к проклятым теням маркграфа Тирского и Фридриха Барбароссы, или же он выживет, и тогда ожесточенная война возобновится, ибо англичанин откажется от взятых на себя обязательств и будет ждать удобного случая, чтобы атаковать». Саладин еще раз предложил всеобщее перемирие на земле и на море между двумя армиями. «Бог вдохнул в английского короля неуемное желание груш и персиков» (Ибн Шеддад), и султан приказал день за днем доставлять ему эти фрукты, а также восхитительные охлажденные шербеты, и эта беготня туда и обратно благоприятствовала переговорам. Был конец августа, и французская армия вся целиком готовилась покинуть Сирию, где она познала больше разочарований, чем триумфов… Ричард I также хотел вернуться в Англию до наступления сезона дождей. Камнем преткновения по-прежнему оставался Аскалон. Ричард хотел, чтобы Саладин компенсировал ему затраты на фортификационные работы, которые он там проделал. Саладин упорствовал и не соглашался отдать эту крепость христианам, в итоге англичанин уступил. Уступка за уступкой, и он отказался почти от всех своих требований. Этот мир, вырабатывавшийся в таких трудных условиях, в течение такого долгого времени, в конце концов, был заключен Ричардом Львиное Сердце на скорую руку: английский король все больше беспокоился по поводу того, что происходит у него на родине, и боялся наступления зимы. Вот почему Саладин, побежденный под Акрой, Аскалоном и Яффой, диктовал свои условия, как если бы он был победитель! Наконец в среду 22 шабана, 4 сентября 1192 года, граф Генрих Шампанский, племянник английского короля и наследник его средиземноморской монархии, Бальян II д’Ибелен, Онфруа IV Торонский, ал-Малик ал-Афдаль и ал-Малик аз-Захир подписали от имени английского короля и Саладина, владыки Сирии, Египта, Месопотамии и Йемена, не вечный мир, а перемирие на три года, три месяца, три недели и три дня. Побережье между Яффой и Акрой оставалось под властью христиан. Аскалон объявлялся нейтральной территорией. Регион Рамла-Лидда был поделен на две зоны влияния: христианскую и мусульманскую. Христиане получили право свободно посещать святые места. Некоторым религиозным орденам было разрешено жить в построенных ими монастырях. Менее важные вопросы также были улажены. Но глупый инцидент чуть было не испортил церемонию подписания мирного договора: «Английский король отказался клясться, и представители обоих владык вынуждены были ограничиться пожатием руки в знак взятых на себя обязательств. Ричард заявил, что короли не дают клятв» (Ибн Шеддад). Спустя три недели Боэмунд III, государь Антиохии, подписал с Саладином Бейрутский договор. Султан признал его суверенитет на богатой равнине, простирающейся между Антиохией и Харимом. Бальяну II был пожалован фьеф на юго-востоке от Хайфы, Рено Сидонский получил в награду за свое политическое вероломство по отношению к Саладину и за свое блестящее знание теологии и арабской грамматики половину земель Сидона. Только Старец Горы, Синан, у которого за пазухой всегда был припасен кинжал или яд, не захотел поставить свою подпись внизу пергамента, на котором были записаны условия этого всеобщего мира.
Радостная весть тут же разнеслась по всем сирийским городам. Повсюду, где была установлена власть Саладина, гонцы объявили, что «именем милосердного Бога и по распоряжению султана Саладина, защитника веры, между христианами и мусульманами установлен мир, который позволит обоим народам жить в полном согласии, путешествовать и свободно торговать на землях друг друга». Этот мир спас ислам… Несколько месяцев спустя Саладин умрет. «А ведь если бы султан умер во время войны, — пишет кади Ибн Шеддад, — ислам был бы в опасности». Так закончился Третий крестовый поход. Он увековечил славу и гений Саладина и продемонстрировал, к несчастью, бессилие разобщенных, пекущихся только об удовлетворении своих корыстных интересов христиан перед исламом, растущая тень которого уже нависла над другими континентами…
Глава XXVI
Возвращение в Дамаск
10 октября 1192 года Ричард Львиное Сердце покинул Святую Землю. Он уезжал, будучи более озабоченным, чем тогда, когда он приехал в июне 1191 года под Акру, к тому времени уже почти два года осаждавшийся христианской армией. Мир, который он только что подписал с Саладином, был далек от того, каким бы он хотел его видеть. Отбить Иерусалим не удалось, и Плантагенет потерял всякую надежду сочетать браком члена своей семьи с одним из Айюбидов. Этот крестовый поход разорил его, и он возвращался разочарованный, уставший от битв и ослабевший от лихорадки. Иерусалимское королевство было по-прежнему далеко, хотя его столицу ему удалось увидеть так близко… На что он еще мог надеяться в этой стране, которая теперь медленно исчезала вдали, когда он отплывал на запад? Какие испытания ожидали его на обратном пути? Филипп Август и его брат хотели погубить его. Ричарду казалось (и почему он был поглощен подобными мыслями?), что на его род обрушилось проклятье. Он боялся, что его постигнет та же судьба, тот же печальный конец, что и его отца, которого он сразил, предал и который умер, проклиная своего сына… Да, все в мире идет своим чередом и никто не в силах повернуть время вспять. И короли смертны… Кара небесная настигла проклятого сына… Корабль Ричарда I был занесен ветрами в Венецианский залив и потерпел крушение возле Аквилеи. Английский король был вынужден пересечь часть Европы и сделать длинный крюк, чтобы избежать французского королевства, шпионов и подземных тюрем Филиппа Августа, который еще не забыл, что Плантагенет хотел убить его с помощью двух одурманенных гашишем исмаилитов. Итак, он двинулся от Венеции на север и инкогнито проник в государство герцога Австрийского, того самого, чье знамя он приказал втоптать в грязь на следующий день после взятия Акры. Тот был очень доволен, узнав, что Ричард Львиное Сердце бродит по его землям, одетый в лохмотья, как простой мужлан. В отместку за нанесенное ему когда-то оскорбление герцог приказал преследовать английского короля, который тут же был узнан и взят в плен. Леопольд Австрийский обошелся с ним без всяких церемоний и продержал в своих застенках почти три месяца, прежде чем передать в руки германского императора Генриха IV, который так же, как и он, хотел отомстить ему, ибо он не простил Ричарду I его заносчивого поведения на Сицилии! Во время свидания с глазу на глаз, которое было не лишено остроты, оба монарха обвинили друг друга в жестокости, предательстве и убийствах. Между тем отголоски этих споров и слухи о притеснениях, которым подвергался в Европе Ричард Львиное Сердце, вызвали негодование англичан, нормандцев и самого папы. Но германцы отказались отпустить английского короля, не подвергнув его суду не как монарха, а как простого смертного. Этот последний вынужден был оправдываться перед рейхстагом в Шпейере. Папа пробовал угрожать, но видя, что Генрих IV непреклонен, он отлучил от Церкви тех, кто удерживал английского короля в плену. Несмотря на гнев Папы Римского, вождь Третьего крестового похода остался в плену в Германии еще на один год и получил свободу только за сто пятьдесят тысяч серебряных марок, сто тысяч из которых были выплачены наличными. Когда наконец Ричард Львиное Сердце смог вернуться на свою родину, то, едва причалив, он узнал, что его брат ждет его во главе своих бунтовщиков…