Мусульмане тем временем повадились совершать по ночам разбойничьи вылазки в лагерь франков и захватывать пленников. Проникая в кромешной тьме в шатры, они приставляли к горлу спящего кинжал и, показывая знаками, что достаточно одного звука — и ему перережут горло, уводили пленника к себе в лагерь.
В конце июня в ставку Салах ад-Дина снова прибыл тот же парламентер, что и в первый раз, и вновь сообщил, что его король желает встретиться лично с Салах ад-Дином. На этот раз с гонцом говорил брат султана аль-Малик аль-Адиль, и в ходе беседы была достигнута договоренность о том, что Салах ад-Дин и Ричард встретятся на равнине между двумя лагерями — каждый в окружении отряда личной гвардии и каждый со своим переводчиком.
Посланник Ричарда был вполне доволен этим результатом, пообещав, что в самое ближайшее время вернется, чтобы согласовать точное место и время встречи. Однако час проходил за часом, день за днем, а парламентер все медлил с возвращением. Дело было не только в болезни Ричарда (он уже начал выздоравливать, но еще не совсем оправился), но и в том, что само известие о предполагаемой встрече Ричарда с Салах ад-Дином было воспринято многими лидерами крестоносцев в штыки. С их точки зрения, судьба Акко была решена, падение города было делом нескольких дней и говорить с «неверными» о чем-либо уже не имело смысла.
Тем не менее Ричард решил показать, что как главнокомандующий он не потерпит неповиновения, и спустя несколько дней направил к Салах ад-Дину посла со следующим письмом:
«Не верьте слухам, распространяющимся относительно причин отсрочки встречи с моей стороны: лишь я один отвечаю за свои действия, я — хозяин собственных поступков, и никто не может меня принудить. Однако в течение последних нескольких дней я не мог заниматься никакими делами по причине моей болезни; только из-за нее мне пришлось отложить нашу встречу. Согласно обычаю оказавшиеся рядом друг с другом короли обмениваются подарками и дарами. У меня есть дар, достойный того, чтобы его поднесли султану, и я прошу разрешения прислать его» (Ч. 2. Гл. 108. С. 271).
Аль-Адиль ответил на это, что его брат готов принять дар от английского короля при условии, что тот примет от него равноценный подарок, а затем поинтересовался, что именно Ричард собирается прислать в дар Салах ад-Дину.
— Нашим даром могли бы стать великолепные соколы, но сейчас, из-за нехватки пищи, они слабы и неважно выглядят. Вот если бы вы прислали нам несколько кур, которых можно было бы им скормить, то после этого таких птиц было бы не стыдно поднести султану, — ответил посол.
— Так я не понял, кому нужны куры — соколам или чтобы сварить бульон для вашего больного короля?! — не без сарказма ответил аль-Адиль.
— А какой, по-вашему, дар возвеселил бы сердце Салах ад-Дина? — спросил посол, делая вид, что не замечает издевки своего собеседника.
— Не мы пришли к вам, а вы пришли к нам, так что если у вас есть что сказать, то говорите, а если вы хотите сделать дар, то делайте! — ответил Салах ад-Дин.
Прошло еще несколько дней, прежде чем все тот же франкский дипломат снова появился в лагере Салах ад-Дина, и на этот раз с подарком — мусульманином из Египта, попавшим в плен к крестоносцам. Султан оказал почет и освобожденному пленнику, и посланнику, одарив последнего дорогими одеждами.
С тех пор этот дипломат стал часто появляться в лагере, но вопрос о личной встрече Салах ад-Дина и Ричарда больше не поднимался; переговоры велись ни о чем. Вскоре Салах ад-Дин понял, что гость попросту использует эти встречи, чтобы выведать, какие настроения царят в среде сарацин, а заодно и осмотреть саму ставку, чтобы прикинуть, какими силами располагает враг. Но и аль-Адиль извлекал из этих бесед немало полезных сведений, так что «переговоры» было решено продолжить.
Дни мусульманского гарнизона Акко к этому времени и самом деле были уже сочтены.
2 июля за стенами Акко забили в барабаны, извещая о начавшемся штурме города. Салах ад-Дин в ответ предпринял атаку на позиции врага, снова весь день метался между своими частями, призывая их идти в бой «за ислам», но выставленный Ричардом на валах заслон отбил все их атаки. Салах ад-Дин был настолько захвачен командованием атакой, что в течение всего дня не только не притронулся к еде, но и забыл выпить предписанное ему врачом лекарство.