Поэтому, в каком бы мрачном настроении ни был Салах ад-Дин после сдачи Акко и массового убийства его жителей, у него оставалось немало поводов для оптимизма, и сдача Акко отнюдь не воспринималась им как глобальная катастрофа и поражение.
Аналогичной версии этих событий придерживался и И. В. Можейко, о проницательности которого мы уже упоминали.
«Усилия враждующих сторон в течение последовавших двух лет были прикованы к Акке. Именно там решалась судьба Крестового похода. По крайней мере, так всем казалось. Но на самом деле обладание Акко ничего не решало, и в конечном счете такая схема войны была на руку Салах ад-Дину, потому что Крестовый поход, упершись в стены Акко, лишился размаха. Пока силы крестоносцев были прикованы к одной крепости, Иерусалим и другие города, завоеванные Салах ад-Дином, находились в безопасности. Вероятно, будь у крестоносцев единое командование и разумный стратегический план, они, пользуясь перевесом в силах, могли бы добиться куда большего. На деле же получилась мясорубка, в которой были постепенно перемолоты лучшие рыцарские войска Европы»[86], — констатирует Можейко.
Ричард, похоже, и сам понимал, что, получив Акко, он отнюдь не выиграл войну. Может, его вспышка ярости отчасти объяснялась и этим.
Но он все еще надеялся победить Салах ад-Дина. Однако для этого надо было продвигаться дальше, на юг, не обращая внимания на жару и другие трудности. И Ричард дал приказ своей армии выступать.
Крестовый поход, по сути дела, завершился. Теперь это была уже личная война Ричарда Львиное Сердце против Юсуфа ибн Айюба Салах ад-Дина.
Глава шестнадцатая
ВРАГ МОЙ, ДРУГ МОЙ
Итак, 22 августа 1191 года, наспех укрепив стены Акко, Ричард двинулся от нее вдоль побережья с частью своей армии, а другую часть посадил на корабли, которые также шли вдоль берега моря вровень с сухопутными силами, чтобы быть готовыми в любой момент прийти к ним на подмогу. Некоторые исследователи утверждают, что у Ричарда не было никакого конкретного плана; он, дескать, двигался, поскольку понимал, что если будет стоять и бездействовать, то окончательно потеряет армию. Но это, безусловно, не так. Каким бы неважнецким стратегом ни был Ричард, он понимал, что ключом к Иерусалиму является Яффо, и именно его захват обозначил как первую важную цель похода. По дороге ему предстояло пройти через Хайфу, Капернаум (Кфар-Нахум), Марлу, Эль-Малаху, Кейсарию и — уже совсем на подходе к Яффо — Арсуф.
Помня уроки Хаттина, стремясь предотвратить нехватку воды и тепловые удары, Ричард велел армии продвигаться только в утренние часы, до наступления пика жары и делая частые остановки около источников воды. Флот крестоносцев старался сохранять тесный контакт с сухопутными силами и обеспечивал их поставками воды и пищи, а также при необходимости принимал на борт раненых и больных.
Крестоносцы шли колоннами, по сто рыцарей в каждой, с пехотой и арбалетчиками во внешнем оцеплении, и каждая из этих колонн в любой момент готова была ощетиниться копьями и дать бой противнику.
Салах ад-Дин решил, как обычно, не спешить, а идти параллельно Ричарду, на расстоянии всего в четырех-пяти километрах от его армии, дожидаясь подкреплений и подходящего момента, чтобы дать бой, и, по возможности, изматывая франков налетами конницы и обстрелами из луков.
Приказ совершить первый налет он отдал 25 августа, когда франки сделали привал у речки Кишон, близ Хайфы. Завязался жаркий бой, в ходе которого сын султана аль-Малик аль-Афдал прислал вестового, чтобы сообщить, что ему удалось взять в кольцо большой вражеский отряд, и если ему пришлют подкрепление, то отряд можно будет перебить или взять в плен. Воодушевленный этим известием Салах ад-Дин вскочил на коня и сам во главе нескольких сотен всадников поспешил на помощь сыну. Но по дороге они встретили командовавшего этим боем аль-Малика аль-Адиля, и тот рассказал, что франки прорвали окружение и соединились со своими основными силами. Кроме того, следовало учитывать, что на расстоянии в несколько десятков метров, с которых мусульманские лучники обстреливали противника, их стрелы были не в состоянии пробить их кольчуги и надетые под ними куртки из войлока, так что христиане почти не несли потерь от этих обстрелов, а вот их арбалеты поражали мусульманских всадников насмерть. Салах ад-Дин согласился с братом, что если продолжать схватку, то его армия лишь понесет ненужные потери, истратит зря стрелы и к тому же вымотает себя и лошадей, оказавшись неготовой к решающей битве.