Это напугало всех, кто находился в цитадели: они понимали, что теперь, после нарушения договора, Салах ад-Дин может предать их всех смерти, и снова выслали парламентариев. Прибыв к Салах ад-Дину, те опять начали переговоры, на этот раз будучи согласны на любые условия в обмен на сохранение жизни им и их семьям.
Но медлительность Ричарда объяснялась исключительно тем, что, увидев над стенами города желтый флаг Салах ад-Дина, он понятия не имел, что цитадель еще стоит, и решил, что Яффо уже окончательно пал. В эти самые минуты один из защитников крепости спрыгнул с высокой стены цитадели на мягкий прибрежный песок, сумел добежать до воды и вплавь добрался до стоявшей под красным флагом галеры Ричарда. Как только король узнал, как обстоят дела на самом деле, то немедленно отдал приказ о высадке. Уже через час все прибывшие с ним на галерах воины были на берегу и пошли в наступление, сминая стоявший на их пути заслон сарацин и продвигаясь все дальше и дальше в город.
Баха ад-Дин, ставший невольным свидетелем этих событий, поскакал к Салах ад-Дину и вошел в его шатер как раз в тот момент, когда он готовился подписать перемирие и даровать всем защитникам города жизнь. Баха ад-Дин шепотом рассказал ему о том, что произошло, и султан отложил перо в сторону, начав отвлекать послов разговором о каких-то пустяках. Но тут в шатер вбежали несколько находившихся в состоянии паники эмиров, и утаивать что-либо от послов больше не имело смысла.
Салах ад-Дин велел арестовать обоих парламентеров, а сам вскочил на коня, чтобы взять возникшую ситуацию под контроль. Первым делом он отдал приказ отослать обоз со взятой в Яффо добычей как можно дальше в тыл, а затем собрал бежавшую из города и рассеявшуюся по его окрестностям армию. По внушающим наибольшее доверие оценкам, общая численность армии, которую Салах ад-Дин привел под стены Яффо, составляла порядка семи тысяч воинов; в распоряжении же Ричарда вместе с запершимся в цитадели гарнизоном Яффо и подошедшим в тот же день по суше отрядом Генриха Шампанского было не более двух тысяч человек. Таким образом, христиане смогли в тот день одержать победу над более чем втрое превосходящим по численности противником.
Если верить европейским хроникам, в тот же день Ричард не только очистил Яффо от сарацин, но и, совершив вылазку из города, заставил Салах ад-Дина повернуть назад и разбил свой лагерь на том самом месте, где до того находилась ставка султана.
Но Салах ад-Дин все еще не был готов смириться со столь сокрушительным, можно даже сказать, оскорбительным поражением. Собрав все имевшиеся в его распоряжении силы, он на рассвете 5 августа снова повел ее в наступление, надеясь стремительным броском снова взять город.
Застигнутые врасплох Ричард и его рыцари успели в течение нескольких секунд схватиться за мечи и в одних нательных рубахах стали отбиваться от наседавших врагов. По неведомым причинам в их распоряжении осталось только 15 (по другой версии — 60) лошадей, но эти полтора десятка (или всё же 60?) рыцарей во главе с самим Ричардом сумели заставить мусульман отступить.
Наступившая передышка позволила Ричарду выстроить свою небольшую армию и подготовить ее к новой, еще более мощной атаке противника. Больше того — в какой-то момент Львиное Сердце с горсткой рыцарей пошел в атаку, да еще и такую яростную, что мусульмане бросились врассыпную. Ричард мчался впереди, разя одного противника за другим, с поразительной легкостью разрубая их одним ударом «от плеча до седла».
Когда ему доложили, что пока он здесь бьется, через другие ворота враг проник в город, Львиное Сердце в сопровождении двух кавалеристов и нескольких арбалетчиков повернул назад. Почти мгновенно он переломил ход сражения внутри городских стен в пользу христиан, обратил сарацин в паническое бегство и вернулся на равнину перед городом, где продолжало кипеть сражение. Здесь он вклинился внутрь сарацинского войска и на какое-то время скрылся из вида своих соратников. Короля уже считали погибшим, когда он появился снова, покрытый кровью и грязью, утыканный со всех сторон стрелами, но живой, являющий собой один из самых ярких примеров мужества и героизма в истории человечества.
Когда чуть позже Салах ад-Дин упрекал своих эмиров за трусость и за то, что они, в сущности, скопом бежали от одного человека, те ответили: «Да разве это человек?! Никто не может выдержать его удара; встреча с ним смертельна!» Аль-Адиль, уже давно подпавший под обаяние личности Ричарда, после яффской битвы прислал ему в подарок двух превосходных скакунов.