Нур ад-Дин, получавший по голубиной почте регулярные известия из Египта, с тревогой следил за тем, что там происходит, и напряженно обдумывал, как помочь Ширкуху.
Двинуться на Египет он не мог, но зато мог нанести удар, который заставил бы ненавистных франков забыть о Египте и подумать об обороне тех земель, которые они считали своей вотчиной. Воодушевленный этой идеей, он разослал письма всем эмирам и атабекам Сирии с требованием присоединиться к джихаду — священной войне — против франков и во главе своей армии атаковал расположенную близ Антиохии[29] крепость Харим.
В ответ на объединение мусульман правители государства крестоносцев тоже объединились, и два войска схлестнулись друг с другом.
Победа Нур ад-Дина в этом сражении была поистине сокрушительной. Франки потеряли в нем больше двух тысяч убитыми[30], десятки рыцарей попали в плен. В их числе был и князь Боэмунд III Антиохийский, и граф Раймунд III Триполийский.
«Сразу после победы, — сообщает Ибн аль-Асир, — Нуреддин велел собрать знамена крестоносцев, а также снять белокурые шевелюры некоторых франков, убитых в бою. Потом, поместив все это в мешок, он отдал его одному из самых осмотрительных своих людей и сказал ему: «Ты без промедления отправишься в Бильбис, сделаешь все, чтобы проникнуть в город, и отдашь эти трофеи Ширкуху, сообщив ему, что Аллах даровал нам победу. Он выставит трофеи на стенах, и это представление посеет ужас среди неверных»…».
Задуманный Нур ад-Дином психологический трюк сработал: доставленные «трофеи» и в самом деле подняли дух защитников города и произвели ошеломляющее впечатление на франков — как и сообщение о разгроме под Хари-мом. Стремясь как можно скорее вернуться в Палестину, чтобы обеспечить защиту своего королевства, Амори начал переговоры с Ширкухом и после нескольких встреч предложил ему согласиться на «ничью»: армии крестоносцев и сирийцев одновременно покинут Египет.
Эмиры настаивали на том, что следует принять эти условия, но Ширкух был уверен, что Амори спешит, и он уберется из Египта в любом случае — и тогда они смогут отпраздновать победу. Чувствуя недовольство своих офицеров, он собрал большой военный совет, на котором Салах ад-Дин, хотя и опасаясь гнева дяди, заявил, что также является сторонником отступления.
В октябре 1164 года Амори вернулся в Палестину, а 6 ноября тот же маневр начал Ширкух. Но теперь, ближе познакомившись с огромными богатствами Египта, Ширкух точно знал, что хочет стать правителем этой страны. А заодно горел желанием наказать визиря Шавира за обман и предательство. Так что возвращение в Египет было неизбежным.
Чтобы понять ход дальнейших событий, следует вспомнить, что в XII веке у каждого уважающего себя восточного правителя была сеть осведомителей при дворах всех соседних государств.
Салах ад-Дин, как мы вскоре увидим, имел разветвленную разведсеть не только внутри мусульманского мира, но и в городах, находившихся под властью крестоносцев, чем в немалой степени объяснялись его победы. Но он не придумал ничего нового: Нур ад-Дин также оплачивал услуги информаторов из окружения египетского визиря Шавира, а Шавир имел свои «глаза и уши» при дворе Нур ад-Дина.
Между тем по возвращении из Египта Ширкух вновь и вновь заводил речь о необходимости завоевания этой страны с той же настойчивостью, с какой Катон Старший в свое время повторял слова о том, что Карфаген должен быть разрушен. Нур ад-Дин долго пропускал эти сентенции своего главнокомандующего мимо ушей, считая, что одной авантюры 1164 года было вполне достаточно. Ширкух не только не сумел захватить власть в Египте, но и едва унес оттуда ноги, вдобавок не получив от Шавира ни динара из обещанного вознаграждения, а ведь поход обошелся недешево!
Но в конце концов поползновения Ширкуха стали известны Шавиру, и тот всерьез забеспокоился. Шавир снова направил письмо Амори и предложил ему заключить договор о взаимной поддержке, о чем немедленно стало известно Нур ад-Дину. Ширкух стал убеждать своего господина, что это означает только одно: вскоре Египет окажется под властью франков, и тогда можно будет не только забыть об освобождении Иерусалима, но и о спокойной жизни в Дамаске и Алеппо.
Эти аргументы подействовали, и в конце 1166 года Нур ад-Дин дал «добро» на новый поход. Салах ад-Дину снова нехотя пришлось собираться в путь, чтобы сопровождать дядюшку и снова вместе с ним и отцом готовить армию к походу.
30
По мнению всех историков, потери крестоносцев, называемые мусульманскими источниками того времени, почти всегда сильно преувеличены.