Одновременно все они прекрасно понимали, что главная угроза их амбициозным планам и самой их власти над городами исходит именно от Салах ад-Дина, который для многих из них оставался «мальчиком на побегушках» при дворе Нур ад-Дина. Ненавидя друг друга, эмиры были готовы объединиться и вместе противостоять возможному вторжению из Египта, а чтобы выиграть время, решили по возможности задержать отправку в Каир известия о смерти Нур ад-Дина.
Но, как уже говорилось, братья Ширкух и Айюб, покидая Дамаск, оставили множество верных им людей, исправно сообщавших о том, что происходит как в этом городе, так и во всей Сирии. А потому Салах ад-Дин знал о случившемся уже через пару дней и поспешил отправить в Дамаск голубиной почтой следующее послание:
«От нашего заклятого врага нам пришла весть о владыке Нур ад-Дине. Если, упаси Аллах, это известие правдиво, нужно прежде всего избежать того, чтобы в сердцах установилось разделение, а в умах безрассудство, ибо только враг извлечет из этого пользу…»
Таким образом, Салах ад-Дин четко обозначил главную опасность, которая угрожала Сирии — междоусобица, братоубийственные войны, которые могут в одночасье похоронить все усилия Нур ад-Дина по объединению мусульманских земель.
Однако эмиры Дамаска поняли это письмо однозначно: Салах ад-Дин предъявил свои претензии на власть, и начали готовиться к противостоянию «неблагодарному выскочке». В числе прочего, чтобы наголову разбить Салах ад-Дина и вывести его из игры, они начали переговоры с еще живым на тот момент Амори и заключили с ним договор о взаимопомощи.
Но король Иерусалима и без эмиров Сирии видел в Салах ад-Дине самого опасного врага и прилагал все усилия для его свержения. Весной 1173 года он решил сделать ставку на затаивших ненависть к Салах ад-Дину последних приверженцев династии Фатимидов и поддержал мятеж, поднятый неким аль-Киндом — бывшим чиновником при дворе халифа. Аль-Кинд укрепился в Асуане, собрал большое войско из чернокожих нубийцев и местного населения и сумел овладеть находившимся на правом берегу Нила Косом и еще несколькими городами.
В сущности, это было восстание против власти сирийских захватчиков, большинство которых были этническими тюрками или курдами. Но уже успевшие обосноваться в Египте пришельцы так это и поняли, а потому были полны решимости отстоять свое право оставаться и дальше в богатой и благодатной стране. Поэтому, как уже упоминалось в предыдущей главе, Салах ад-Дин бросил против повстанцев большую армию во главе с Туран-шахом, сначала одержавшим победу над армией мятежников в бою, а затем и проведшим жестокую карательную операцию, закончив ее в Нубии.
Узнав о смерти Нур ад-Дина, Амори решил немедленно воспользоваться начавшейся суматохой и осадил стоявшую на берегу Иордана крепость Баниас. Но тут как раз к нему подоспели эмиры Сирии и от имени юного аль-Малика ас-Салиха предложили «дружить против Салах ад-Дина». Сняв осаду с Баниаса, Амори стал замышлять новый поход в Египет, главной целью которого на этот раз должна была стать Александрия, в которой все еще оставалось немало сторонников Фатимидов, согласившихся оказать поддержку крестоносцам.
Решающую ставку в будущей войне Амори делал на союз с сицилийцами и норманнами, чьи корабли должны были подойти к основанному великим македонцем городу со дня на день.
28 июля 1174 года тридцатитысячная армия норманнов на шестистах судах и в самом деле подошла к стенам Александрии, но король Амори об этом уже не узнал — 15 мая он скончался. Начавшаяся в Иерусалиме, как это обычно бывает после смерти монарха, неразбериха смешала все планы, и, вопреки договоренностям, обещанная норманнам помощь так и не пришла. Зато Салах ад-Дин направил к Александрии значительное войско. Три дня у стен города шли упорные бои, а 2 августа, спустя пять дней, норманны сняли осаду и ушли, бросив под стенами города множество баллист и осадных машин.
Теперь Салах ад-Дин вполне мог начать поход на Сирию, тем более что для этого был достойный повод: вступив в союз с франками, сирийские эмиры заслуживали обвинений в предательстве и в том, что сбивают «с пути истинного» юного наследника Нур ад-Дина, которому срочно требуется достойный воспитатель. Но Салах ад-Дин был уже достаточно мудр, чтобы слишком спешить с объявлением войны. Нет, он выжидал, будучи твердо уверенным в том, что скоро между эмирами начнется грызня и борьба за власть.
Этот расчет оказался верным. Уже в августе вспыхнул мятеж в Алеппо, и юный аль-Малик ас-Салих вынужден был направиться на его подавление, а затем остался в этом городе, где началась борьба за то, кто станет атабеком — регентом юного принца. По словам Баха ад-Дина, эмиры и сторонники аль-Малика ас-Салиха «были разобщены и не имели четких планов. Каждый не доверял своему соседу, а некоторые были арестованы своими товарищами. Это вселило великий страх в остальных и отвратило сердца от юного эмира» (Ч. 2. Гл. 13. С. 87).