Кроме того, крестоносцы не могли не понимать, что на Тверии султан не остановится и двинется дальше, на Иерусалим, и останавливать его надо уже сейчас — иначе он попросту разграбит и опустошит всю Галилею.
Расчет Салах ад-Дина снова, в который раз, оказался верным.
К 1 июля у Сепфорийского источника, расположенного примерно на полпути между Акко и Тверией, собралась самая большая армия, которую когда-либо удалось созвать в Иерусалимском королевстве за последнее десятилетие. Она включала две тысячи конных рыцарей, 18 тысяч пехотинцев и несколько тысяч легких лучников. Некоторые источники утверждают, что на самом деле она была даже еще большей и суммарно насчитывала 50 тысяч человек, что было вполне сопоставимо по численности с армией Салах ад-Дина.
Единственной из знатных персон, кто не приехал к войску, был патриарх Иерусалимский Ираклий, который по чину должен был нести в бою Святой Крест — главную на тот момент христианскую реликвию. Вместо себя он прислал двух епископов, которым поручил эту почетную миссию. Отсутствие патриарха было встречено в армии скабрезными шутками — все знали, что в лучшие свои годы Ираклий не пропускал мимо себя ни одной юбки, а теперь старый сластолюбец ревновал всех и каждого к новой юной любовнице и не решался оставить ее одну в городе. Однако некоторые историки убеждены, что патриарх предчувствовал поражение и попросту спасал свою шкуру.
Вечером бароны собрались на совет в шатер короля Ги. Граф Раймунд Триполийский, хорошо знавший Салах ад-Дина, первым понял, что тот заманивает их в ловушку, и выступил против дальнейшего продвижения к Тверии.
Он предложил ждать сарацин здесь, в Сепфории (Сепфорис, Ципори), где армия не испытывает нужды в воде и может с легкостью добыть провиант и корм для лошадей. А вот по дороге в Тверию, напомнил граф, почти нет водных источников, и этот фактор с учетом стоящей на дворе небывалой даже для Палестины жары может оказаться роковым. Завершил Раймунд Триполийский свою речь напоминанием, что Тверия является его владением, там в осаде находится его семья, но если на одной чаше весов лежат потеря города и пленение его семьи, а на другой — гибель королевства, то он выбирает первое. При этом на самом деле граф, скорее всего, был совершенно спокоен за судьбу жены и детей, полностью полагаясь на благородство Салах ад-Дина.
Вот как рассказывает о том ночном совете средневековая хроника:
«К вечеру четверга 2 июля король Иерусалима, услышав послание галилеян, созвал всех военачальников, чтобы решить, какие действия предпринять далее. Все они советовали выступать на рассвете, вместе с Крестом Господним, приготовившись к битве, при полном вооружении и в боевых порядках. Выступив так, они освободят Тивериаду. Граф Триполийский, услышав это, сказал: «Тивериада — мой город, и моя жена там. Никто из вас не предан городу так неистово, слава Христу, как я. Никто из вас не жаждет снять осаду или помочь Тивериаде так, как я. Тем не менее ни мы, ни король не должны уходить от воды, еды и прочего необходимого, чтоб вести такое множество людей на смерть от голода, жажды и убийственной жары в пустыне. Вы прекрасно знаете, что под палящим зноем такое количество людей не сможет выжить и дня, если у них недостаточно воды. Более того, они не смогут достичь врага, не страдая от крайней нехватки воды, не теряя людей и животных. Поэтому остановитесь здесь, на полпути, близко к еде и воде, ибо сарацины несомненно возгордились настолько, что, взяв город, не станут сворачивать, но устремятся через широкую пустыню прямо к нам и ввяжутся в битву. Тогда наши люди, отдохнувшие, с запасами хлеба и воды, охотно покинут лагерь для битвы. И мы, и лошади будем свежи, нас будет защищать и помогать нам Крест Господень. Так мы будем с полной силой биться с язычниками, которые будут изнурены жаждой, у которых не будет места для отдыха. Так вы видите, что если и в самом деле милость Иисуса Христа с нами, враги Креста Господня будут взяты в плен или даже убиты мечом, копьем или жаждой, прежде чем смогут добраться до моря или вернуться к реке. Но если чего Господь не допустит, дело обернется не в нашу пользу, здесь у нас есть наши бастионы, куда мы можем отступить».
Как видим, это была достойная и мудрая речь.
Бароны и госпитальеры бурно поддержали Раймунда Триполийского, но магистр тамплиеров, давний и заклятый враг графа Жерар де Ридфор хранил молчание. Король Ги де Лузиньян, несмотря на всю свою ненависть к графу, решил внять мнению большинства и приказал никуда дальше не двигаться, а укреплять лагерь на случай появления противника.