Но после ужина Жерар де Ридфор явился в королевский шатер (по одной из версий — не один, а с Рено де Шатийоном). Цель его визита была однозначна: очернить графа Раймунда и убедить короля изменить свое решение, так как в противном случае на него падут обвинения в трусости. Что же касается опасности поражения, горячо добавил де Ридфор, то оно попросту невозможно, так как при войске находится Святой Крест, а следовательно, сам Христос идет с ними.
Содержание речи главы тамплиеров нам известно из «Истории» Ираклия. «Сир, — воскликнул де Ридфор, — верите ли вы этому предателю, который дал вам подобный совет?! Он вам его дал, чтобы вас опозорить. Ибо великий стыд и великие упреки падут на вас <…> если вы позволите в шести лье от себя захватить город <…>. И знайте же, чтобы хорошенько уразуметь, что тамплиеры сбросят свои белые плащи и продадут, и заложат всё, что у них есть, чтобы позор, которому нас подвергли сарацины, был отмщен. Подите же, — сказал он, — и велите крикнуть войску, чтобы все вооружались и становились каждый по своим отрядам и следовали за знаменем Святого Креста».
И вновь историки спорят о том, почему Ги де Лузиньян с такой легкостью дал себя убедить принять самоубийственный план магистра тамплиеров. Было ли это сделано под влиянием его личной неприязни к графу Триполийскому, из желания доказать, что тот не может диктовать ему решения? Или же Ги действительно слепо верил во всемогущую силу Святого Креста и безусловность победы? А может, дело заключалось в том, что он находился в полной зависимости от тамплиеров, без которых не мог удерживать власть и которые, по существу, финансировали этот поход — а значит, и не смел возражать Жерару де Ридфору?!
Вероятнее всего, сыграла свою роль совокупность этих факторов, и трагедия стала неизбежной.
Рано утром 3 июля 1187 года король вышел из шатра в белом плаще храмовника, при полном вооружении и, к удивлению баронов, приказал седлать коней и готовиться к походу на Тверию. Бароны попытались возразить, но Ги был непреклонен.
Расстояние от Сепфории до Тверии составляет всего 20 километров. Это — порядка пяти часов хода для пехотинца, а для легковооруженного всадника и того меньше. Но не следует забывать, что дорога шла по холмистой и каменистой местности, и для столь большой и тяжело нагруженной армии, особенно для рыцарей, вес полного вооружения которых составлял до 80 килограммов, это был тяжелый путь. Вдобавок ко всему он проходил по засушливой местности, в которой не было источников воды, а вокруг стояла невыносимая жара.
Среднестатистическая температура июля в районе Тверии составляет 35 градусов по Цельсию, но в 1187 году, судя по описаниям историков, она была заметно выше. И сегодня тепловые удары ежегодно уносят жизни нескольких израильтян, а солдат израильской армии устав обязывает во избежание обезвоживания организма выпивать летом не менее двух литров воды, хотят они того или нет.
Армия крестоносцев очень скоро почувствовала влияние этой ужасающей жары. Все запасы воды были быстро выпиты, и когда солнце вошло в зенит, многие стали валиться с ног или просто падать замертво на землю. Но тем не менее вся эта людская масса медленно, но верно продвигалась вперед. Авангардом армии командовал Раймунд Триполийский, в центре со Святым Крестом и епископами Акрским и Лиддским шел Ги де Лузиньян, во главе арьергарда стоял Бальян де Ибелен.
Именно Бальяну пришлось принять на себя первые удары противника: высланные Салах ад-Дином конные отряды начали осыпать его рыцарей градом стрел, а затем и предприняли несколько лобовых атак, которые, впрочем, были успешно отбиты. Теперь главным было дойти до источника возле деревни Хаттин, где можно было хоть как-то утолить жажду и набраться сил для последнего рывка к Тверии. Но эти рейды Салах ад-Дина были, безусловно, отнюдь не случайны: они еще больше замедлили продвижение армии франков, и теперь у них не было никаких шансов добраться к источнику до сумерек, хотя поначалу Ги рассчитывал сделать это еще до полудня.
К тому же Салах ад-Дин отнюдь не собирался предоставлять противнику возможность пополнить запасы воды. Он тут же велел Таки ад-Дину перекрыть путь к источнику, а затем направил еще один отряд к деревне Лубия — чтобы не дать франкам прорваться к Кинерету. Одновременно он приказал начать выкладывать сухим хворостом весь путь, по которому должны были, по его расчетам, пройти на следующий день крестоносцы. Когда один из недогадливых эмиров спросил султана, зачем это нужно, тот только усмехнулся.