уду запечатывать его пирамиду, и эти книги он взял и для меня. А пиктограммы в его пирамиде, Аббас. Они не на языке Кура. Они на праязыке. На языке рун, Аббас. Хаппсут был молод, но он был мудр, как и все фараоны народа Кура. Он предчувствовал беду, и с его помощью я смог закрыть новый некрополь. Надёжно закрыть, Аббас. Ни один мертвец не встанет на территории нового некрополя. Но не за ней. Здесь я этого повторить не смогу. Для этого пришлось бы снести все пирамиды. "Разрушить некрополь", Аббас. Как и говорила Хейла. Аббас молчал. - Но есть ещё один способ, Аббас. Хейла говорила "учись", и я учился. Я много учился, Аббас. Я учился у жрецов, я учился у воинов, я учился у ремесленников, я учился у рабов, я учился у книг, я учился у надписей, я учился у стен. Я много учился, Аббас. Не некрополь наша проблема, Аббас. Предки - наша проблема. Воины, рабы, женщины. Фараоны. Фараоны народа Кура, которые приблизились к божественности настолько, насколько это можно сделать, Аббас. Ты помнишь Астральное Море, Аббас? Ты помнишь сияние Бахамута и Пелора? Я помню. Смутно. В тумане. Нечётко. Но я помню. Это мощь и сила, Аббас. Это сияние, которое невозможно "отключить". Действительно невозможно. Такое же сияние было у Хаппсута. Такое же сияние у Ахенсетона. И оно остаётся с ними, Аббас. Всегда. При жизни и после неё. Может быть поэтому, у народа Кура, принято создавать мумии из усопших. Божественная сущность не может быть "слита" в пески. Она должна сохраняться. Всегда должна сохраняться, Аббас. Аббас молчал. - Я не знаю, как совершить невозможное, Аббас. Я не хочу его совершать. И если я совершу невозможное, я не приближусь к Великим Богам Астрального Моря, но отдалюсь от них. Мой дух будет изгнан, Аббас. Изгнан навеки. Я не знаю куда, как, и кем. Но я уверен, Аббас. Я читал руны, я знаю что это будет. И ни один бальзамировщик не сможет придать форму телу без духа, ни один шаман не сможет вызвать тот дух, которого нет. Но альтернатива, Аббас? Рано или поздно, невозможное нужно будет совершить всем и каждому. Либо покинуть этот мир. И я знаю, Аббас, что все выберут второе. Но, Аббас, не будет пирамид, не будет рабочих, не будет бальзамировщиков, не будет погребальной процессии. Не будет ни-че-го, Аббас. А потом ничего не станет. Совсем ничего. Не станет Кура, Аббас. Не станет знаний, Аббас. Знаний тысячелетий. Знаний Великой Пустыни. Знаний Богов. Я не хочу этого, Аббас. Аббас встал с алтаря и пошёл прочь, тихо прошептав напоследок. - "Особенная судьба", да, Хейла? Знала бы ты насколько ужасна эта "особенность". Но лежащий дэв этого не услышал, да и вообще, казалось, не заметил, что он остался один. *** Огромная пирамида Апсеоха возвышалась посреди некрополя. Рядом были две пирамиды его сыновей, и ещё с десяток сфинксов и пирамид его ближайших соратников. И все они были вскрыты. Тяжёлые каменнные плиты, запечатывающие входы, были сломаны на несколько частей, и проходы зияли чернотой. Опасной и пугающей чернотой неизвестности. Но уставшего дэва около входа в главную пирамиду - эти провалы уже не пугали. Они были ему известны, и он чётко знал, что внутри захоронений нет никого. Теперь никого. Дэв, держал копьё и сосредоточено вглядывался в руны на огромной каменной плите, запечатавшей вход в пирамиду Апсеоха. Величайшую из пирамид Старого Некрополя. "Старый Некрополь" - усмехнувшись, подумал Салах, опираясь на копьё - "Останется ли это название теперь? Может быть теперь это Пустой Некрополь, Мёртвый Некрополь, Проклятый Некрополь. Некрополь Салаха. Проклятый Некрополь Салаха. Некрополь Проклятого Салаха.". Салах помрачнел, перехватил копьё поудобнее и сделал три штриха на двери, превращая защитную руну, в руну разрушения. Дверь засветилась и c громким треском раскололась на несколько частей. Салах, привычным жестом взял копьё на изготовку, готовясь встретить любого мертвеца, потревоженного вторжением. Прошла минута, две, пять - никого не появилось. - Фараон Апсеох. - пробормотал дэв, готовый к бою, заходя внутрь пирамиды. - Значит легенды не врут. Ты в пирамиде лежишь один. Легенды гласят, что даже запечатывал себя ты сам. Единственный фараон, способный пользоваться Жезлом Силы. Единственным Жезлом Силы персонализованным в копьё. Великий Апсеох. Смогу ли я уничтожить его? Тотхорт Третий, Ахенсетон Пятый, Хаппсут Второй и многие другие выдающиеся фараоны были уничтожены мной. Из многих битв я вышел живым лишь чудом, и несколько дней, а иногда и недель восстанавливался, чтобы проджолжить свой путь. Пирамида Апсеоха. Последняя пирамида. Последний фараон. Могущественнейший противник, который при жизни был бы точно мне не по зубам. А сейчас, после смерти... Кто знает. Возможно ничего и не изменилось. Нет! Я не могу здесь погибнуть! Фараон Апсеох, вырвавшийся наружу! Это будет катастрофа для Кура! Жрецы и воины не смогут его остановить. Да и не захотят. А он сдерживаться не будет. Салах передёрнулся, вспоминая алчный блеск глаз десятков фараонов, убитых им в других пирамидах. Вспоминая блеск в глазах Хефрена и Микерина - сыновей Апсеоха, и их неимоверную силу. Салах не уставал благодарить судьбу, за то что эти двое были похоронены в разных гробницах, что дало шанс с ними справиться. Но сейчас Апсеох, даже один, мог стать последним пунктом пути Салаха. Салах знал, что если он не победит - всему конец. Умирая, Салах обрушит свод пирамиды, погребая под собой Апсеоха, но груда камня, не подкреплённая магией, вряд ли сможет задержать надолго великого фараона. Поэтому его нужно было уничтожить, уничтожить рунами и магией. Также, как прочих фараонов. Финальный коридор. Пологий спуск ведёт в комнату погребения фараона. В его последнее местопребывание. И там, внизу, горел свет. Салах осторожно спустился по спуску и зашёл в комнату. Саркофаг был вскрыт, но крышка не была разломана, а была аккуратно прислонена к дальней стене. Жрец осторожно осматривал пустую комнату, с горящими факелами на стенах и не понимал, где сам Апсеох. Они не могли разминуться в проходах, но и в то, что оживший мертвец просто остался лежать в могиле - Салах не верил. Даже череп Тотхорта Летящего попытался укусить Салаха в гробнице основателя Кура. Правда это было последнее что он смог сделать, так как нижняя челюсть после этого окончательно рассыпалась. Кур, на заре своей истории, определённо не имел опытных бальзамировщиков, которые должны были предотвращать тление тел умерших фараонов. Однако, не считаясь с верой Салаха, раздался тихий шорох из саркофага, и над ним поднялась великолепно сохранившаяся мумия, уставившаяся на Салаха безглазыми глазницами. Салах среагировал мгновенно. Резкий взмах рукой, и руна мелькнула в воздухе, направляя волну разрушения в мумию. Мумия подняла руку и летящая руна застыла в воздухе. - Неплохо. - хмыкнула мумия, взмахом руки перечеркивая руну и нейтрализуя её - Иди сюда, жрец. Поговорим. Несколько раз с Салахом заговаривали поднятые фараоны, но, как правило, это были возгласы наподобие - "Зачем ты потревожил мой покой? Умри!". Здесь было другое. Салах, оставась наготове, подошёл к саркофагу. Мумия окинула его взглядом и тихо выдохнула. - Ты не грабил предыдущие пирамиды. - полуутвердительно сказала мумия. - Не грабил. - ответил Салах. - Дурак! Почему ты не продумал всё? От титула, я надеюсь, ты не отказался? - Нет. Я по прежнему Верховный Жрец Кура. - Ну хоть здесь ты не накосячил... Избранный... И почему им стал не я? Ладно, садись и слушай. Салах сел на ступени, а мумия, аккуратно выбравшись из саркофага, принялась расхаживать по гробнице. - Пророчества, жрец, это худшее изобретение нашей реальности. Любое пророчество может быть истолковано, и любое пророчество будет истолковано не верно. "Дитя, пришедшее из пустоты...", гласило пророчество и я пришёл из пустыни в Кур. Где-то там я родился, и как-то там я выжил, добравшись до Кура. Я учился быть воином, до тех пор, пока на глаза мне не попалось это проклятое пророчество. Я читал его и находил сходства с собой, со своими увлечениями, со своей судьбой, а, с какого-то момента, как я теперь понимаю, я сам начал делать то, что указано в этом пророчестве. Ты не представляешь каких усилий мне стоило, чтобы достигнуть того уровня доверия, чтобы войти в династию фараонов, и ещё больше усилий я приложил, чтобы возвеличить и укрепить Кур! А знаешь почему, жрец? А потому что в проклятом пророчестве говорилось, что "во времена Избранного мир падёт во тьму, и мало шансов его спасти". Я хотел, что бы Кур выжил! Я хотел отправиться в бой, будучи свободен от обязательства защищать свою страну! И так бы оно и было, пробудись Оркус тогда! Но нет - всё было настолько идиллически, что я сначала удивлялся, затем злился, а затем... умер. Да, жрец, век жизни нам отмерян высшими силами. И я знал свой век. И я знал, что, однажды, меня вернёт к "недожизни" демоническая длань Оркуса! И я сделал всё, чтобы предотвратить это. Ты не обращал внимания на руны стен моей гробницы? А ведь они плод трудов всей моей жизни! В моей пирамиде нет и никогда не будет ни малейших признаков владений Оркуса! И даже когда весь мир накроет тьма - сюда не сможет войти ни один из его последователей и тварей! И я ждал, жрец. Сначала я ждал того времени, когда нежить войдёт в силу. А потом я ждал тебя, жрец. Я знаю твою судьбу, жрец. Судьбу до, и судьбу после. Я переосмыслил пророчество и вновь истолковал его. Но тебе, жрец, я его рассказывать не буду. Прошлое - ты знаешь сам, а будущее... пусть очередное неве