Саламандра злилась – её шкурка была мокрой, а она этого не любила. Вдобавок ко всему её колотил озноб и ей страшно хотелось согреться. Пока люди жалобно причитали под навесом, выжимая свои одежды, она уже юркнула к кучке хвороста. И ждала, когда же наконец её соизволят разжечь, чтобы можно было уже наконец согреться. Пару раз она попыталась сделать это сама, но её лапки и хвост были всё ещё влажными и ничего не получилось.
Ленивые людишки не торопились. Лишь когда дождь совсем стих, они начали шевелиться.
– Я схожу, поищу сухого хвороста под деревьями, – сказал Хабир.
– Боюсь, мы не скоро сможем разжечь огонь, – вздохнул Шакирт.
– Надо проверить мешки, – сказал Аваз.
Саламандра стучала челюстями и робко высунула мордочку из кучи хвороста. Кто-то из людей принёс кусочек сухого мха и уже достал огниво. Он безуспешно чиркал, но кроме искр не мог извлечь ничего. Скорее же, – думала бедная саламандра, – я же замёрзну! И от злости она сама щёлкнула хвостом. Взвился сноп искр, впрочем, по человеческим меркам совсем небольшой, и мох запылал. Так-то лучше, – подумала довольная саламандра, – я буду поддерживать огонь сама, пока хворост не высохнет.
– Аваз, Аллах милостив к нам, – сказал Рузаль, – смотри как чудно: горит мокрый хворост.
– Да, действительно чудно, – задумчиво сказал Аваз.
Они расстелили на сырой земле мешковину, чтобы уже на неё постелить свои джай-намазы, и возблагодарить Аллаха за это чудо. Костёр горел ярко, хотя Хабир так и не смог найти сухого хвороста, и все были довольны, так как можно было просушить одежду, от которой вблизи от огня палил пар. И только Аваз вспоминал детские сказки об Иблисе и боялся сам не зная чего. А саламандра согрелась ещё до того, как уютно начал шипеть чайник, и уснула никем не замеченная под грудой хвороста.
Когда они прибыли в Дукль погода испортилась совсем. Вместе с погодой испортилось и настроение саламандры, она пожалела о том, что вообще ввязалась в это путешествие. Пряности ей надоели, и даже шафран уже так её не пьянил. Разговоры у людей были одни и те же, а насекомые, которыми питалась саламандра, тут стали какими-то мелкими и совсем невкусными.
Саламандра больше всего мечтала вернуться обратно домой и ждала, когда же караван двинется в обратный путь, но тут оказалось, что в Дукле будет ярмарка, и ярмарка её немного развлекла.
Караван прибыл за два дня до начала, и эти два дня саламандра провела в очаге, где огонь поддерживали постоянно. Она так устала с дороги, что спала, не открывая глаз. В этих холодных краях она вообще очень много спала. Разбудили её только однажды, когда из очага стали выгребать золу.
Сонная саламандра юркнула в свой мешок с шафраном и хотя там было не так тепло, снова уснула. Проснулась она от крика.
– Аваз, Аваз! В шафране гадюка!
Кто-то развязал мешок и хотел встряхнуть специи, чтобы они немного проветрились и выглядели получше, и нашёл там спящую саламандру.
– Это не змея, это ящерица, – сказал другой голос.
– Ящерицы тоже бывают ядовитыми! – кричал первый.
– Что с ней делать? – спросил кто-то ещё.
– Да выкинь её отсюда!
Маленькая саламандра мгновенно проснулась. Она юркнула, как вода, сквозь пальцы, и только её и видели. Но как она разозлилась! Её вытряхнули из её уютного мешка, отняли её любимую специю, более того, её хотели убить! Очутившись снаружи, она довольно быстро начала замерзать. Вот она благодарность: она своим телом поддерживала огонь, чтобы эти людишки могли согреться и просушить свои вещи, а они посчитали её какой-то змеёй и выгнали на улицу.
И ведь её не просто выгнали из её мешка, её хотят бросить тут на холодную смерть! И в гневе саламандра щёлкнула хвостом. Раз, ещё раз. Почему бы этим людям не быть хоть чуточку добрее к братьям своим меньшим? Щёлк, и ещё раз. Они целыми днями только и делают, что благодарят своего бога, сидя на этих дурацких ковриках, так почему бы им не поблагодарить разок и её, маленькую саламандру, которая всё это время следила за их огнём?
Сноп искр вырывался при каждом ударе хвоста, искры рассыпались вокруг, словно маленький фейерверк, а саламандра бесновалась, бегая у людей под ногами. Она пыталась согреться и куда-нибудь спрятаться, стуча зубами от холода. Людям тоже было холодно, они кутались в свои плащи, которых в пустыне не носили, но никто и не подумал о плаще для маленькой саламандры.
Когда на крики в помещение вошёл Аваз, он почувствовал дурной запах. Запах чего-то палёного. В спешке его люди стали ворочать мешки, и обнаружили, что тлеет нижний мешок с корой коричного дерева. Пока его тушили, внезапно загорелся мешок с сухим шафраном. Рузаль бросился к нему, но по дороге опрокинул лампу с маслом. В соседнем бараке почувствовали запах гари, и там тоже начался переполох: торговцы боялись, что огонь перекинется по соломенной крыше и уничтожит и их товар. И только саламандра сидела довольная, наконец-то согревшись.