Тут-то они мне и рассказали историю Юстины примерно так, как я пересказал.
- А теперь мы ее позовем сюда! - И они начали снова смеяться. Рудольф пошел за Юстиной.
Ух, грязна же она была, когда вошла в этот вылизанный чистый дом. Что за одежда - лохмотья! Бедняжка! И как она переносила все эти насмешки, хохот. Она привыкла к ним. Смущалась ли она? Да. Но держалась со странным самообладанием, как будто, даже находясь среди других людей, она сохраняла связь с внутренним миром, принадлежащим только ей одной.
Мы смеялись, она улыбалась нам в ответ. У нее было только отдаленное подозрение, что мы смеемся над нею. Ее заставили проделать все номера.
- Кого ты любишь? - спросили у нее.
Она пробормотала:
- Кинте.
- Ну-ка считай, мы послушаем.
Юстина получила ограниченное образование: в математике она не пошла дальше счета до двадцати.
- Раз, два, три, четыре, пять, - считала девушка (как считают у них) по пальцам руки. - Шесть, семь, восемь, девять, десять, - продолжала она по пальцам другой руки и остановилась.
- Дальше! - настаивали хозяева дома и Саламина.
Здесь-то и начиналось самое смешное.
- Нагга, - пробормотала Юстина, качая головой. - Нет, нет.
- Дальше, дальше!
Девушка уступает со вздохом. Крепко наступив на задник правого сапога, вытаскивает из него ногу; затем наступает на задник левого сапога и вытаскивает другую. С обнаженными до бедер ногами она стоит перед нами и считает по пальцам ног дальше, до двадцати.
У Юстины, оказывается, было полкроны - примерно десять центов. Она рассказала нам, что купит себе к рождеству кило кофе, кило сахару, кило сухарей, кило шоколаду, кило инжиру, кило рису, кило того, кило этого - по кило всего на свете... и сигару!
"Бедная девочка, - подумал я, приняв быстрое решение. - Ты получишь все это на рождество, даже если это обойдется мне в целых два доллара".
К моему удивлению, Саламина охотно приняла участие в игре "Веселое рождество для Юстины". Купив все, что перечислила Юстина, мы стали покупать еще. А когда уже нечего было больше купить в лавке, обратились к запасу сокровищ, который преданная жена закупила для меня, упаковала и снабдила надписью: "Приманка для женщин". Что за запас! Бусы, брошки, браслеты, серьги, ожерелья, ленты, ситцы - самое отборное из того, что можно найти в универсальных магазинах дешевых стандартных цен. Мы отобрали самые шикарные вещи для Юстины. Мало того, у меня оказался кусок шелка. Саламина сшила из него рубашку для Юстины (как вам это нравится: шелковая рубашка на эскимоске?) И этого мало: мы заказываем лучшему в поселке сапожнику сапоги для Юстины и уговариваемся, чтобы он держал это в секрете. Рубашка, анорак из яркого ситца с шелковым поясом, сапоги, серьги, ожерелье и так далее. Что еще? Ах, да - штаны! Ну, штаны сошьет Саламина. Наконец все готово.
Сочельник.
В десять часов вечера, когда большинство жителей уже легли спать (в Гренландии в это время полярная ночь), Саламина идет за Юстиной.
- Входи, Юстина, закрывай дверь!
В доме за задернутыми занавесками тепло, уютно. На плите стоят большие кастрюли с кипящей водой. На полу лохань.
- Ну-ка, Юстина, раздевайся!
Юстина знает жизнь и приличия не лучше математики. Собственно, даже хуже. В жизни она добралась только до шестнадцати. Не проходит и минуты, как вся одежда снята. А за это время мы наполнили лохань. Девушка стоит в лохани, а Саламина и я, каждый вооружившись щеткой, принимаемся за работу. Начинаем сверху и идем книзу. Когда добираемся до воды, то видим, что в нее перешло с Юстины все, что вода может вместить: это насыщенный раствор Юстины.
- Выходи из лохани, Юстина, вот сюда, за печь!
С трудом вытаскиваем большую лохань и выливаем ее.
Лохань наполнена чистой водой. На этот раз Юстина сидит, и я намыливаю ей голову. Занятно! Длинные, густые черные волосы все в пене от мыльной пасты для бритья.
- Зажмурь глаза. Так!
Я выливаю на нее ведро воды.
- Теперь встань!
Снова трем с головы до ног. И знаете - получилось отлично! Мы закутали девушку в мохнатые полотенца, усадили у самой печки сушить волосы, напоили горячим кофе со сдобным пирогом. И тогда, тогда - дали ей ее новое платье.
Триумф Юстины в церкви рождественским утром был лишь прелюдией к триумфу за обедом. В этот день мы кормили весь поселок, по двенадцати человек зараз, мужчин, женщин, ребят, сменами в течение всего дня. Мы варили пиво, пекли и готовили в течение десяти суток перед этим. Гороховый суп с овощами, с тюленьим и китовым мясом и с маленькими кубиками матака сочной шкурой белухи! У нас была бочка супу. Гороховый суп, хлеб с маслом, джем, пироги и пиво, чтобы было чем промочить горло во время еды. И рядом с местом каждого гостя лежала груда аккуратно завернутых рождественских подарков. Да, это выглядело забавно.
Когда обедала Юстина, за столом собрались все сливки высшего общества Игдлорсуита: Рудольф и Маргрета, Абрахам с женой Луизой, брат Рудольфа Гендрик со своей Софьей и... словом, все лучшие и виднейшие жители поселка. А во главе стола - Юстина.
Рядом со всеми этими важными гражданами и нашими добрыми друзьями лежали груды хороших подарков, но рядом с Юстиной их было по крайней мере столько, сколько у всех остальных, вместе взятых. Так много, что пришлось поставить кругом стулья, чтобы груда не рассыпалась.
В эту смену гости собрались рано, так как все знали о сюрпризе, ожидавшем Юстину. Она же, главное действующее лицо, пришла последней. Как она была мила! Мы провели ее к месту:
- Вот, Юстина, это тебе!
У нее перехватило дыхание. Было слышно, как она быстро глотнула воздух. Затем стала спокойной. Снова приняла такой вид, будто принадлежит к далекому от нас миру, в котором мой приезд и это рождество не были неожиданными. Девушка начала по одному осторожно разворачивать свои подарки. И каждый подарок снова заворачивала, аккуратно откладывая в сторону. Казалось, этими движениями она овладевает вещью, делает ее своей нераздельно.
На этом можно было бы кончить рассказ о Юстине. Но у него есть продолжение. Все, что произошло на рождество, продолжает теперь жить в Юстине. Увереннее, чем раньше, она идет своим путем, тихая, довольная. Мы сказали ей: соблюдай чистоту! И в грязном доме, где она жила, она стала мыться: это вошло у нее в обычай. Когда у нас бывали гости, мы приглашали ее.
- Заходи, Юстина. Ты мылась?
Девушка кивала головой.
- Вся целиком?
- Да.
- Ну-ка покажись.
Она подходила и поднимала рубашку, чтобы показать свой чисто вымытый живот.
- Умница.
И Юстина улыбалась с самодовольной гордостью.
Чистая, трудолюбивая, работящая девушка. Когда в июне в Игдлорсуит приехала из Уманака старшая сестра детской больницы, я рассказал ей о Юстине, о том, какая она чистоплотная, как любит детей и возится с ними.
- Покажите-ка ее, - сказала сестра.
Юстина пришла. Остановилась в дверях, одетая в свое лучшее платье, такая яркая, чистая, сверкающая серьгами, брошками, ожерельями, всякими украшениями. А как блеснули ее зубы, когда она улыбнулась!
Старшая сестра рассмеялась.
- Я возьму ее.
Сейчас, я пишу это в 1934 году, Юстина работает в большой Уманакской больнице, хорошо живет, хорошо работает, заслуженно получает свою заработную плату. За деньги она может покупать нарядные платья, а в нарядном платье ходит гулять, но не очень часто. Со временем, приобретя опыт в ведении домашнего хозяйства и уходе за детьми, Юстина выйдет замуж за охотника, поселится в собственном доме, народит кучу детей и будет жить счастливо. Дай ей бог!
VI. ДОМА
А время шло. Собственно, я рассказал об одном только годе, но предсказал, что будет на годы вперед. Пришла ли наконец шхуна? Да, с опозданием на две недели, то есть двумя неделями позже, чем было обещано. С ней прибыли мои ящики, мешки, корзины, тюки. Народ дивился всему. Я сложил весь груз в пустом доме, владелец которого был в летнем лагере. Шхуна доставила пиленый лес, казалось, в огромном количестве, цемент, печку, трубы для нее, толь, двери и окна, цементные блоки для печной трубы - кучу всякого материала. Все нужное для постройки дома полностью было прислано из Дании. "Прибыло все", - подумал я. Шхуна разгрузилась и отплыла. Теперь за работу!