Грифон. Страж миров. Моя принцесса.
Но в историю она войдёт под другим именем.
1993 г. Горный Алтай. Плато Укок.
Миф о страхе
(терапевтическая сказка для взрослых)
Сердце кольнуло, Мэри Сью тяжело поднялась с дивана и направилась к шкафу. Где-то здесь должны быть сердечные пилюли. Коробка с лекарством исчезла с привычного места и нашлась только на верхней полке. Мэри потянулась, кончики пальцев скользнули по корешку какой-то книги. Это оказался школьный альбом. Когда Мэри уходил на пенсию её коллеги собрали фотографии всех классов, в которых она преподавала, и сделали ей этот подарок. Как же долго он пылился!
Мери удобно устроилась на диване и погрузилась в воспоминания. Сердечные капли были уже давно забыты, да и боль тоже. Глянцевые, пожелтевшие на уголках, страницы хранили всю её жизнь. Каждый разворот посвящён одному классу. Слева фотография третьеклашек, справа уже взрослых людей.
Взгляд остановился на изображении мужчины в форменном мундире. Майкл Элкотт, командир пожарного расчёта. Мэри прикрыла глаза, вспоминая бойкого мальчугана с серьёзными серыми глазами…
– Кто скажет, кем он хочет быть?
Сразу же полкласса подняли руки вверх. Спустя минуту к ним присоединились и остальные. Мэри Сью обвела взглядом своих учеников, все так хотели ответить первыми, что некоторые буквально выскакивали из-за своих парт.
– Хорошо, – улыбнулась она и, сделав вид, что задумалась, протянула руку в сторону первой парты. – Давай Изи.
Смешная девочка с рыжими кудряшками и россыпью веснушек на носу резко подскочила и выпалила:
– Я буду врачом. Стома.. Смота.. Дантистом, вот!
– Здорово! А почему ты хочешь стать стоматологом?
– Мама говорит, что они всегда себя смогут прокормить! Всё потому, что дети едят много сладкого.
Последние слова потонули в звонком детском смехе.
– Хорошо, а теперь ты, Роби?
Мальчишка на последнем ряду встрепенулся и на одном дыхании выдал:
– Я хочу быть страховым агентом. Как папа. Тогда у меня будет такая же машина!
– Молодец! А ты Томи?
– А я буду акции продавать! Как Ди Каприо из того фильма!
– А я хочу сниматься в кино!
– …я буду спортсменом!
– …известной писательницей!
Мэри заметила, что один ученик прячет руки под партой. Странно. Майк Элкотт всегда такой активный мальчик, а тут молчит. Неужели на него так повлияла та неприятность? Мэри вспомнила, происшествие недельной давности. По соседству с Элкоттами сгорел дом, пустой. Никто, слава господу, не пострадал. Но мальчик после этого стал тише. Нужно будет сказать психологу.
Мэри не стала его спрашивать при всех. Уже позже, когда уроки закончились, она задержала Майка в кабинете.
– А ты? Кем хочешь быть ты, когда вырастешь?
– Пожарным, – тихо проговорил он.
– Очень хорошо, – она оказалась права, мальчик слишком близко принял всё к сердцу. – А почему?
Майк молча рассматривал что-то на полу. Когда Мэри уже собралась предложить ему зайти в кабинет мисс Чаповски, он ответил непривычно взрослым тоном.
– Потому что очень боюсь…
Мэри закрыла альбом, сердце тянуло, неприятно, но терпимо. Тогда ответ этого маленького мальчика сильно озадачил её. А потом, уж на пенсии, она поняла. Из всего класса только Майк смог стать тем, кем хотел. У всех остальных жизнь сложилась далеко от задуманного. Они хотели достичь мечты всей душой, но одного желания оказалось мало. Нужно что-то большее, например, страх.
Страх остаться прежним.
Жемчужное ожерелье
(честная сказка о любви)
Раскрасневшаяся, со сбитым набок чепцом нянька выскочила из детской и едва не столкнулась с высокой рыжеволосой женщиной:
– Ваше Сиятельство! Дети совсем не хотят спать.
– Сейчас поправим, – тёплая улыбка озарила лицо княгини.
Забежав вперёд, нянька услужливо открыла перед госпожой двери. Тут же в коридор ворвался шум из детской. Посреди комнаты две девочки пяти и шести лет с визгом делили игрушки. Кто из них преуспел, разглядеть толком не удавалась. Всё терялось в мельтешении белых сорочек и сполохах рыжего пламени волос. Обе пошли в мать: и внешностью, и характером. Княгиня закусила губу, вспомнив своё детство и поединки с сестрой. Темноволосый мальчуган, неполных двух лет, в растерянности бегал вокруг девчонок и громко возмущался, на своём только ему понятном языке.
– Дети, – ласково позвала княгиня, – пора спать.