Наутро, несмотря на промозглую погоду, казаки занялись перетаскиванием пушек на новые позиции. Одну установили на церковной паперти, другую втащили на колокольню, остальные разместили на пригорке, примерно за версту от города. После этого перестрелка возобновилась.
К вечеру подул студеный, пробирающий до самых костей ветер. Началась метель. Не выдержав, мятежники вынуждены были прекратить огонь и вернуться в слободу.
Генерал Рейнсдорп незамедлительно воспользовался наступившей передышкой и приступил к починке поврежденных сооружений. Определив наиболее важные в стратегическом плане точки, он занялся расстановкой вверенного ему военного гарнизона.
За всю ночь генерал ни разу не сомкнул глаз. Только он было собрался прилечь, как к нему явился с каким-то срочным донесением секретарь канцелярии.
— Ваше превосходительство, у нас есть сведения, что число людей в лагере самозванца не только не снизилось, а напротив, удвоилось.
Прикорнувший прямо в верхней одежде на диване губернатор быстро вскочил и тут же плюхнулся обратно.
— Как прикажете понимать? Почему удвоилось? — растерянно моргая, спросил он.
— Кинзя Арсланов собрал башкирцев и привел их в стан мятежников.
— Сколько же всего народу в слободе, вы знаете?
— По последним донесениям наших лазутчиков, в настоящий момент там находятся восемь тысяч триста душ, пять тысяч из них — башкирцы.[68]
— А что старшины? Где гонцы, коих мы к ним посылали?
— Гонцы наши до башкирских волостей не добрались. Мятежники их перехватили и поубивали.
Генерал Рейнсдорп закрыл лицо руками и медленно покачал головой.
— Urn Gottes willen… Час от часу не легче. Стало быть, связи с башкирскими старшинами мы тоже лишились. Положение у нас, как я вижу, становится безнадежным. Что же с нами теперь будет? Если осада надолго затянется, продовольствия нам может не хватить. А начнется голод, народ в городе уже не удержишь…
— Я всецело разделяю ваши опасения, Ваше превосходительство, — сказал Чучалов. — Что может быть страшнее голода…
— Есть ли связь с Каргалами?
— Увы… — мрачно произнес секретарь, разводя руками. — Если верить перебежчику Юсупу Ибрагимову, с полтысячи каргалинских татар тоже собираются присягнуть Пугачеву. Остальные жители добровольно отправили в лагерь на продажу сено, муку, пшеницу и прочий провиант, причем по весьма сходной цене.[69] То же самое говорил, кстати, и захваченный нашими людьми казак Анисим Трофимов…
После того как Чучалов вышел, губернатор разом обмяк и так и просидел какое-то время, не шелохнувшись. Когда он поднял голову, то заметил застывшего в дверном проеме адъютанта.
— Чего ждем-с?
— Распоряжений, Ваше превосходительство, — вытянувшись в струнку, сказал тот. В его голосе генерал различил не только заискивающие нотки, но и сочувствие.
Скользя рассеянным взглядом сверху вниз, Рейнсдорп оглядел адъютанта с головы до самых каблуков лаковых ботфорт и, зацепившись взглядом за шпоры, уставился на них так, словно видел такое в первый раз.
— Пожалуй, я немного передохну, — задумчиво произнес губернатор, не отрывая глаз от торчащих шпор. — Ежели что, немедленно разбудить!
— Слушаюсь, Ваше превосходительство.
Как только дверь за адъютантом затворилась, генерал вновь, не раздеваясь, развалился на диване и тут же захрапел.
А вот секретарю канцелярии поспать так и не удалось. Переделав несколько срочных дел, он вышел в коридор. У входной двери Чучалов неожиданно столкнулся с начальником правления Оренбургских соляных дел Рычковым и очень этому удивился.
— Что, Петр Иванович, и вам не спится?
— Мне бы с его превосходительством повидаться, Петр Никифорович.
— А что случилось?
— Слава Богу, пока ничего, — сказал Рычков. — Я об отечественной истории пекусь. И в данный момент меня личность Пугачева занимает, как и все, что с ним связано. Хотел бы ознакомиться с имеющимися у вас документами и сведениями.
— Прошу прощения, Петр Иванович, но таковые мы покамест не разглашаем. Его превосходительство не велят. Вот ежели они позволят…
— Я уж который раз сюда наведываюсь, да ему все недосуг меня принять. А ведь мне очень нужны эти материалы… Для книги, к работе над которой я приступил.[70]
— Сожалею, но пока ничем не могу вам помочь. Его превосходительство только недавно отдохнуть прилегли. Поэтому не будем их сейчас беспокоить. — Чучалов немного помолчал, потом укоризненно покачал головой. — Эх, Петр Иваныч, мне бы ваши заботы… — Сказав это, секретарь завел Рычкова в свой кабинет и спросил: — Кстати, а что именно вас интересует?