Чего ждать-то? В голове мыслей — просто ни одной. А! Ну да! Хватаю банное полотенце и бросаюсь к Ней.
— Да, Госпожа! — начинаю вытирать Её. Вначале плечи, руки. Потом грудь, живот, спину. Спускаюсь вниз. Попку. Каждую ножку отдельно, поднимая их и вытирая до самых ступней.
— Хорошо. Теперь ты. И не задерживайся сильно, «мазохист»! — Бросает мне Она, отнимает полотенце и выходит из ванной.
Захожу в кабинку и включаю воду. Да, холодноватая. Но для меня — не очень проблемная. Обмываюсь. Даже немного задерживаюсь, так как мне не холодно. Но приходится выходить, так как с кухни доносится: — Ты там где, «мазохист»? Кайф без меня ловишь?
— Уже иду, Госпожа! — отвечаю я, вытираясь вторым полотенцем. Вытираюсь и иду на кухню. Верхняя пьёт кофе.
— Сделала себе сама, пока ты там нежился, — говорит она, заметив мой взгляд, и берёт печенье — Делай себе, если хочешь.
Быстро делаю себе кофе и сажусь напротив Верхней. Первый раз на кухне мы сидели оба одетые, теперь — оба раздетые. Не успеваю я сесть, как Её ножки занимают свое законное положение на моем колене. Как выпил кофе — даже не заметил. Тороплюсь заняться опять ее ножками, теперь уже без чулок. К чему и приступаю, как только ставлю на стол пустую кружку.
Работать с голыми ножками — отдельное удовольствие, в отличие от «бронированных» чулками. Есть и свои минусы, и свои несомненные плюсы. Я сейчас жажду насладиться последними. Жаль, что недолго. Минут через десять ножки у меня забирают и, схватив за шевелюру, тянут в комнату.
— Ложись на живот на диване! Головой к стенке. Располагайся поудобнее. — Что-то меня в Её словах насторожило.
— Да, Госпожа.
— Ты же говорил, что порку хочешь попробовать? Так?
— Да, Госпожа! Если не очень больно. Я же смогу сказать «хватит»?
— А как же, маленький! Конечно, сможешь! — Я знал, что она играет, но внутренне как-то все меньше в это верил. Но, «снявши голову — по шапке не плачут». Сам напросился!
— Вытяни руки вдоль тела!
— Да, Госпожа!
— Готов?
— Да, Госпожа!
И тут начинается нечто. В детстве далеком меня родители в основном пугали «ремнём», хотя два-три раза дело доходило и до экзекуций. Исполняемых отцом. В качестве орудия использовался широкий кожаный офицерский ремень. В детстве было и больно и обидно. Сейчас все было совершенно иначе. Использовала Верхняя свой новый флоггер, наращивая раз от раза силу ударов. В основном — по заднице. Но по спине тоже было не раз. Но, так как это впервые, то Верхняя, видимо, опасалась спину сильно задействовать.
— Партизаним?
— Извините, Госпожа, не понял?
— Чего молчишь? Не больно?
Удары я чувствовал все. Но, больно мне, так ни разу и не было. Ощущения скорее приятные. Не потому приятные, что меня бьют и мне больно. Будь я реально мазохистом — обнаружил бы это в себе намного раньше. Видимо приятные ощущения от того, что кровь приливает, адреналин опять же. В общем — массаж, как бы смешно это не звучало. То ли кожа у меня такая дубленая, то ли флоггер бракованный, но новая для меня практика оказалась в натуре совсем не страшной. По крайней мере, в Её исполнении.
— Скорее щекотно, Госпожа! — отвечаю я, улыбаясь.
— Но спина и задница — красные и горячие! — замечает Она неуверенно.
Теперь, кроме флоггера Верхняя задействовала еще тонкий кожаный ремешок от своего платья. Вот это уже было больнее. Но тоже вполне себе терпимо. Парочку «Ой» от меня Она все же добилась. Но для «Хватит», думаю, нужно будет нечто посерьёзнее. Чувствую я, что пугать меня наказанием в виде порки будет бессмысленно. Лежу, балдею. Даже сделал вид, что засыпаю. Чтобы слегка позлить Верхнюю. Но, любая лафа рано или поздно всё равно заканчивается. Закончился и этот «отдых».
— Ладно, полежи, а я пойду пока позвоню.
— Да, Госпожа!
Валяюсь на диване, прикрыв глаза от удовольствия. Где-то вдалеке, на кухне, Верхняя по телефону общается с кем-то. Жалко, что в квартире нет вентилятора. Почувствовать разгоряченной спиной легкий ветерок — и можно было бы вообще подумать, что лежу на пляже, на берегу моря, под лучами еще не дошедшего до зенита солнца. Проходит минут пятнадцать. Полностью расслабившись, с закрытыми глазами, я чувствую, что еще немного и провалюсь в сон. Но — не получается.
— Может мне еще и колыбельную тебе спеть?!
— Да,… Ой! То есть — Нет, Госпожа! — заполошно поправляюсь я и вскакиваю с дивана.
— Диван раскладывается?
— Да, Госпожа!
— Ну и чего ждешь? Давай, раскладывай и застилай бельем!
Снимаю с дивана спинки-подушки и отставляю в сторону. Раздвигаю диван, оборачиваюсь к шкафу за бельем. Верхняя стоит рядом со шкафом и с интересом рассматривает мои трусы.