Он завязал галстук и сказал:
— Хорошо, что пришел! Вот тебе комната. Живи в ней сколько хочешь. А я сейчас заварю чай.
На столе напевал свою веселую песенку небольшой самовар. Пар подымался колечками к потолку и синеватыми струйками расплывался по комнате. Батырбек придвинул стакан к самовару и только что собрался повернуть кран, как в дверь постучали.
— Войдите! — сказал Коста.
Дверь медленно отворилась, и в комнату вошел черноволосый, чисто выбритый, с тонкими усиками человек. На вид ему было лет двадцать семь. В одной руке он держал корзину, в другой связку с постельными принадлежностями. Новый гость поставил вещи посредине комнаты, снял шапку и, вынув из кармана носовой платок, вытер лицо.
— Фу! Устал! Извините за непрошеное вторжение! — сказал он. — Доброе утро, друзья! С Курской слободки и без вещей сюда нелегко идти, а я с вещами. Извозчик сорок копеек запросил. У меня же в кармане четвертак. Я вам не помешал? Ты, Коста, в гости или по делу сюда пришел?
— По такому же делу, по какому и ты с Курской слободки топал, — ответил Коста.
Он знал этого человека и даже дружил с ним. Его брат — редактор областной газеты — получает большое жалованье… Богач! Почему же вид у пришельца такой несчастный?
— Что у тебя случилось, друг? — участливо спросил Хетагуров. — Почему ты тащился сюда с Курской слободки пешком, да еще с вещами?
— Я поссорился с братом, — объяснил гость. — Он стал невыносим! Занимает высокое положение. Богат. Ни с кем и ни с чем не хочет считаться. Разругались мы… и вот… я ушел… Выгнал он меня!
— Не горюй, друг, — утешал его Коста. — Живи с нами. Теперь мы товарищи по несчастью. Голодать втроем легче, чем одному!
Но злополучного изгнанника не легко было утешить.
— Дармоедом меня назвал! — продолжал он свой рассказ. — Но и я наговорил ему дерзостей… Сказал ему, чего он сто́ит. Долго он не забудет мои слова! Ну а ты, Коста, как живешь? Каким ветром занесло тебя сюда? Я полагал, что нас будет только двое: Батырбек да я. Думал, проживем как-нибудь… А теперь…
Батырбек улыбнулся.
— Не беспокойтесь, Иван Абрамович. Там, где живут двое, может прожить и третий.
Иван Вертепов, так звали брата редактора, снял пальто, бросил его на узел с постелью, а сам сел на корзину.
— Фу! — тяжело вздохнул он и снова вытер платком лицо. — До чего ж я устал! Налейте-ка и мне стаканчик. Давно я не пил чаю!
Голова этого горемыки вечно была полна всевозможных планов и далеко идущих замыслов. Природа наделила его всеми качествами артиста. Он легко перевоплощался в любой образ и мог изобразить кого угодно. А когда своим мягким бархатным баритоном Вертепов исполнял какую-нибудь песню, то многие знатоки говорили ему, что он мог бы сделать карьеру даже в Италии. Но или судьба была у него несчастливая, или лицом человек не удался — только к театру его даже близко не подпускали.
Однако Иван Абрамович не унывал.
— Погодите! — грозился он. — Придет и мое время! Мы еще будем пить с вами вино и закусывать шашлыками!
Питаясь надеждами на будущее, он в действительности редко бывал сытым.
Батырбек встал из-за стола и, что-то обдумывая, начал прохаживаться из угла в угол.
Вдруг он остановился и сказал:
— Ну вот. Собрались в этой комнате четверо из величайших людей мира.
Собеседники с удивлением посмотрели на него.
— Да, считайте, что нас четверо, — сказал Батырбек. — Великий поэт и художник Коста, великий артист Вертепов, великий бездомный интеллигент Тушманов и великий надзиратель реального училища Батырбек Кадиев. Вы же понимаете, что, очутившись в таком избранном обществе, Кадиев тоже стал великим.
— Ну это-то мы понимаем. Но только нас ведь трое. Где же четвертый великий?
— Скоро будет! Вчера Тушманов сказал мне, что он опять без квартиры. Я, конечно, обрадовался… Не люблю жить один. А теперь все получилось еще лучше: нас четверо!
Пока друзья пили чай, появился и Тушманов. В руке подушка, завернутая в одеяло и перевязанная веревкой.
— Опоздал! — сказал Батырбек. — Все лучшие углы заняты.
Нельзя сказать, чтобы Тушманову было приятно увидеть здесь так много людей, хотя все они и были его друзьями. Идя сюда, он надеялся, что в трудную минуту сможет перехватить немного денег у Батырбека. Теперь же эти надежды рухнули. Столько безработных! Каждый захочет занять у хозяина рубль-другой, а разве хватит на всех!