— Брось, Мито, — великодушно оборвал его князь. — Сначала выпьем, а потом будем петь…
Выпили снова.
Леуан покатил свой опустевший стакан по столу и заорал:
— Что это такое? Чем вы меня поите? Подать сюда лучшего вина! Слышите? Вина! Вина!
— Князь приказал, — подхватили собутыльники, — сейчас же принести его любимого вина!
Распахнулись двери.
Официант торжественно внес огромное блюдо с шипящим шашлыком и водрузил его на стол.
Леуан заерзал от восторга и высоко засучил рукава черкески.
— Па!.. па!.. па! — почмокал он губами. — Вот это настоящая пища, а не такая чепуха, как салат. Вина!.. Скорее вина!.. Молодчина, Мито! Ну что бы я без тебя делал? Пропал бы, да и только!
Мито при этом подумал:
«Добывай, дружище, побольше денег да плати по счетам! Кушаний я закажу тебе сколько хочешь, каких хочешь и когда хочешь!»
— За здоровье Мито! — высоко поднял свой бокал Леуан. — Мито — мой лучший друг, чудесный приятель!.. Так пусть бог даст и ему самому таких же приятелей!
— Живи, Мито, сто… нет — двести лет! — присоединился к тосту князя и чиновник.
Все трое звонко чокнулись и снова выпили.
Вот теперь-то и начался наконец настоящий пир.
Один тост следовал за другим, одно блюдо сменяло другое.
Пирующие раскраснелись. Перебивая друг друга, они во все горло затягивали песни.
Вдруг приоткрылась дверь в коридор.
Леуан стремительно поднялся со своего места.
— Заходи, заходи, Сулико! Друг мой, я не видел тебя уже целую вечность! — провозгласил князь.
— Какую там вечность! — самодовольно рассмеялся Сулико. — Третьего дня мы с тобой пировали. Мне сказали, что ты сейчас здесь, вот я и забежал повидать тебя. Ведь ты завтра, говорят, едешь?
По лицу Сулико было сразу видно, что он не дурак выпить. Заметно было, что он и сейчас уже порядком навеселе.
Леуан подвел его к столу и усадил рядом с собой.
— Сулико, друг мой! — похлопал князь по плечу своего нового собутыльника. — Недаром мы с тобой два года бок о бок просидели на одной парте в этой распроклятой гимназии. Разве мы когда-нибудь позабудем друг друга! Молодчина, молодчина, Сулико! Отыскал старого друга и зашел.
Эти слова Леуана прозвучали искренне.
— Твоя правда, Леуан, святая правда! — отвечал ему Сулико, а про себя тем временем думал: «До гимназии ли мне теперь, чудак ты эдакий! Поесть бы сейчас всласть да напиться как следует!»
Чтобы догнать остальных, Сулико должен был залпом выпить стакан водки и два бокала вина.
А потом начали пить все вместе.
Леуан и так уже был «на взводе», а теперь разошелся вовсю.
Изрядно повеселели и его приятели.
— Сандро, друг мой! — стыдил Леуан чиновника. — Мы и пить-то как полагается еще не начинали, а ты уже похож на пьяного! Это никуда не годится! А ну сыграй-ка нам живо! А я еще чего-нибудь выдумаю!
Сандро послушно уселся за рояль.
Леуан яростно зазвонил.
Вбежал официант.
Князь ударил своим здоровенным кулаком по столу.
Тарелки, бокалы, вилки, ножи, бутылки — все подскочило и задребезжало.
— Человек, а человек! — промычал князь. — Чахохбили у тебя был хорош!
— Рад, что угодил вам, — подобострастно осклабился официант.
— А теперь, знаешь, что мне нужно?
— Не могу знать, господин князь!
— Дюжину шампанского! Так, Мито? А?
— Так, так, Леуан, именно так! — с полной готовностью поддержал князя Мито. — Пить так уж пить! Люблю стоящих мужчин!
Мито подошел к роялю и начал пьяным тенорком напевать под фальшивый аккомпанемент Сандро.
Неугомонившийся Леуан снова стукнул кулаком по столу.
— А еще, знаешь, что мне нужно? — обратился он к невозмутимому официанту.
— Не могу знать, ваше сиятельство!
— Четыре порции шашлыка и четыре порции… девушек!
Услышав этот новый заказ, Мито залился смехом.
Сулико лишь улыбнулся, как чему-то само собой разумеющемуся, а Сандро, не переставая наигрывать на рояле, сказал заплетающимся языком:
— И это хорошо! И это идет! И это годится! И… бывает и так!..
Официанту не раз приходилось принимать от посетителей ресторана Вано подобные заказы, и он нисколько не удивился требованию Леуана.
Улыбнувшись в свою очередь, он неслышно вышел из кабинета.
С тяжелым сердцем проснулся Леуан на следующее утро в номере гостиницы.
С трудом вспоминал он различные подробности вчерашнего кутежа.
Какую-нибудь неделю живет он в Тифлисе, а от пятисот целковых, привезенных на этот раз из дому, остались жалкие гроши. Да и те он вчера истратил до последней копейки.