Секретарь сельсовета составил подробный акт, который был тут же подписан понятыми и лицами, производившими обыск.
Весть о случившемся быстро облетела село. Все радовались, что наконец-то раскрылись темные дела Мырзага.
— Сколько веревочке не виться, а кончику быть! — говорили сельчане.
Народ с нетерпением ждал возвращения Андрея. Какие новости привезет он из города?
Наконец Андрей вернулся. Люди с захватывающим интересом слушали его рассказ о том, как, вскочив на коня, он галопом помчался в город. Когда в окружной милиции Андрей сообщил, что Мырзаг повез продавать самогон в город и что его нетрудно поймать с поличным, ему сказали: «Поймай» — и дали в помощь трех милиционеров.
Возле дома тещи Мырзага, словно кого-то ожидая, стояли какие-то женщины с мешками.
Андрей знал, что в мешках женщины прячут бурдюки для самогона и что ожидают они Ахмета. Наконец к дому подъехала арба, в которой сидели Мырзаг и Ахмет. Ворота дома раскрылись, и арба въехала во двор. Вслед за арбой вошли женщины с мешками.
Переждав некоторое время, чтобы застать «базар» в полном разгаре, Андрей и его помощники двинулись к дому, но калитка во двор оказалась запертой.
Они постучали раз, другой… никакого ответа. Тогда они вчетвером нажали на калитку плечами и ввалились во двор.
— Какие силы небесные привели тебя в дом моих родичей? — с непринужденным смехом воскликнул Мырзаг, встречая «гостей» во дворе.
Он рассчитывал некоторое время задержать их здесь любезными разговорами. Но они, не обращая внимания на его болтовню, направились прямо в дом.
В первых двух комнатах никого не было, но в третьей действительно шел настоящий базар. Арака мерилась четвертями и переливалась в бурдюки перекупщиц.
С револьвером в руке, бледный как полотно, в комнату ворвался Мырзаг.
— Сейчас же уведи своих собак, — завопил он, показывая на милиционеров. — Застрелю!
— Здесь, кроме тебя, собак нет! — ответил Андрей.
Ловкий и сильный, он подскочил к Мырзагу и схватил его за руку, в которой тот держал револьвер. Раздался выстрел. Пуля пробила ставню, прикрывавшую окно. Зазвенело стекло.
Ой, как сопротивлялся Мырзаг! Но милиционеры все-таки связали его. Пользуясь суматохой, перекупщицы одна за другой выскользнули из комнаты, но предусмотрительно оставленный во дворе милиционер задержал всех.
Когда в селе узнали, что у Мырзага вырваны клыки и он уже никому не сможет отомстить, жители не таясь стали рассказывать про свои обиды.
Приглянулся Мырзагу откормленный баран на соседском дворе, и он угрозами вынудил хозяина «подарить» этого барана ему.
Другой рассказал, как Мырзаг искал у него араку, но араки не нашел. Зато нашел в сундуке сто рублей и присвоил эти деньги себе.
У третьего Мырзаг искал оружие, а нашел золотые часы в ящике стола. Известно, что часы не стреляют, но Мырзаг все-таки забрал их с собой.
Жалобам не было числа.
Так оборвалась головокружительная карьера Мырзага.
Он напрасно жаловался, что родился не вовремя. Если бы он родился позже, то ему не удалось бы «вывернуть шубу наизнанку», а что касается царствования на селе, то его «трон» не устоял бы не только два года, но и двух дней.
БЕЗУХИЙ КАРУМ
С недавнего времени Карума стали называть (за глаза, конечно) Безухий, или Безухим Карумом.
А ведь родился он и прожил тридцать лет с двумя ушами, как и все люди.
Носил он обычно грузинскую войлочную шапку, и каждый мог убедиться, что у него не одно, а два уха.
В последние же шесть месяцев его голову украшает папаха, которую он лихо сдвигает набекрень.
Незнакомый человек, взглянув на него, наверное подумает:
«Задается джигит! Хочет показать свое удальство».
Нет, не из показного удальства и не из гордости стал Карум заламывать так шапку, а для того, чтобы прикрыть папахой пустое место.
Если ты не хочешь нажить себе смертельного врага, не спрашивай у него, куда он дел свое ухо. Уж лучше возьми ржавый, тупой кинжал и проткни им Карума насквозь. Он простит тебе любую обиду, но напоминание об ухе никогда не простит.
Недавно старый приятель Карума — Илико, будучи немного навеселе, крикнул ему:
— Эй, Карум! Завтра базарный день. Давай съездим с тобой в Цхинвали.
Карум в это время как раз задавал корм скоту и в руках у него были вилы. Счастье Илико, что возле Карума оказался кое-кто из соседей, а то вилы так и раскололись бы от удара по его пьяной голове. Да разве можно при Каруме упоминать Цхинвали! Сохрани вас боже от этого!