Говоря по совести, Карум не так уж сильно продрог, но выпить ему хотелось, и даже очень.
— Выпить, и мы не прочь, — сказал шагавший с ним рядом односельчанин.
— Слышите, слышите? Открывают!
Действительно, неподалеку послышался лязг снимаемых запоров.
— Пойдемте! Это открывает Вано, — сказал Карум и пошел по направлению к духану. Эта дорожка, судя по всему, была ему хорошо знакома.
Поросята не хотели идти, они упирались, но разве могли они справиться с Карумом, если Карум захотел выпить! В этом случае даже Нина не могла бы ему помешать.
И Нина не мешала. Она жадно впитывала впечатления, которые производил на нее этот город. Духаны Цхинвали пользовались громкой славой. О духане Вано Нина тоже кое-что слышала.
Впереди плелись свиньи. За свиньями, подталкивая их и возглавляя компанию, шел Карум. За Карумом — Нина и ее соседка-односельчанка. Шествие замыкали двое мужчин, тоже из Верхнего селения.
Соседка Нины знала этот город как свои пять пальцев. А кто хорошо знает Цхинвали, того уже ничем нельзя удивить.
— Духан Вано, — говорила она тоном просвещенного лектора, — один из лучших в городе. Там бывают разные кушанья: котлеты, толма, дзехен… всего не перечислишь! Ну и конечно вина разных сортов. Там есть даже коньяк. Это такая крепкая желтая арака…
У Нины под мышкой индюк, в правой руке корзина с тремя курицами. Но это не мешало ей с интересом слушать рассказы бывалой женщины. Сердце Нины сладко трепетало.
— Посторонись, жена! — вдруг крикнул Карум и, схватив Нину за руку, оттащил ее в сторону. Другие тоже поспешно расступились. В тот же миг промчалось мимо нечто похожее на большое красивое корыто на колесах. В эту странную телегу не были впряжены ни ишаки, ни лошади, ни буйволы. Телега ехала сама, как будто ее тащил сам шайтан. Она быстро промелькнула, сердито фыркнув и издав звук, похожий на мычание.
Но Нина успела разглядеть, что в этой штуке сидело трое мужчин. Она уже и сама догадалась, что это и есть тот самый самокат, о котором не раз слышала. Автомобиль давно уже скрылся из виду, а Нина все еще стояла, широко разинув рот.
— Что это? Самокат? — очнувшись, спросила она у мужа.
— А что ж еще! — ответил Карум. Он наслаждался удивлением Нины. При этом у него был такой вид, будто он сам изобрел эту машину.
— Как быстро он едет! Пусти быков в арбе галопом, они не догонят его!
У входа в духан Карум задумался: «Как быть с товаром? Нельзя же войти туда с свиньями…»
Сосед сразу понял Карума.
— Лучше сначала продадим наш товар, а потом уже выпьем и закусим.
Но с этим благоразумным предложением Каруму трудно было согласиться. От сознания того, что арака и закуска находятся рядом, у него потекли слюнки.
— Подождите меня здесь! — взмолился он. — Я выпью только один стаканчик араки и сейчас же вернусь. Продрог я очень!
Вместе с Карумом в духан вошел один из его спутников.
Минут через пять Карум вынырнул из дверей.
— Нина, дай мне одну из своих кур, которая похуже! — сказал он, что-то разжевывая.
— Сколько он платит за курицу? — спросила Нина.
Карум сделал вид, что не расслышал вопроса, и скрылся за дверью.
Через минуту он и товарищ вышли обратно.
— Ох, и чудесная же штука арака! — весело сказал Карум, вытирая усы рукавом шинели.
— Да, с аракой ничто не может сравниться, — согласился его компаньон, тоже сильно повеселевший.
Эти речи возбудили аппетит и у того односельчанина, который с индюком в руках ждал их на улице.
«Куда мне таскаться с этим товаром?» — подумал он и тоже исчез в дверях духана.
Все поняли, что теперь он уже не скоро выйдет оттуда, и пошли своей дорогой.
А Нина не отставала от мужа:
— За сколько ты продал курицу?
Карум засмеялся:
— «За сколько», «за сколько»! Выпили с товарищем по два стаканчика араки, вот и вся твоя курица!
Народу на улицах становилось все больше и больше. Крестьяне из окрестных селений спешили на воскресный базар.
Один несет на плечах мешок кукурузы. У другого в руках домашняя птица и корзинка с яйцами. Третий гонит перед собой коз или пару овец. Но больше всего было свиней. От поросячьего визга люди часто не слышали друг друга.
Карум с трудом пробирался в этой толпе. Поросята задали ему много хлопот. Эти упрямые твари будто чувствовали, что их смертный час близок, и старались взять от жизни все, что она могла им дать. Встретив на своем пути что-нибудь достойное их внимания, они останавливались и начинали рыть землю. Каруму было нелегко сдвинуть их с места.