Солнце уже заходит, и все торжественно трогаются за покойницей. Еще не все успели выйти со двора, как в конце улицы показывается фаэтон, а рядом — всадник. Это доктор со своей дорожной аптечкой и мальчик — племянник Асланбега. Фаэтон и всадник останавливаются, — лекарства Ханиффе уже не нужны.
Фаэтон немедленно поворачивает обратно.
Когда до Бадтион дошел слух о смерти Ханиффы и весть о том, что приезжал доктор, она сказала:
— Эта бедная женщина потому и умерла, что посылали за доктором. Ангелы, духи и черти не выносят докторов.
Так умерла Ханиффа.
ДЖАНАСПИ
Джанаспи посмотрел в зеркало; он увидал лицо, которое ему самому показалось значительным: коротко подстриженную черную бороду, солидные усы.
Джанаспи застегнул пуговки на бешмете, вышел из своей комнаты и, став боком к другой двери, крикнул:
— Ты здесь, жена?
— Здесь, а что? — послышался из другой комнаты голос Фатимы, жены Джанаспи.
Джанаспи был ярым сторонником старых обычаев и никогда не называл жену по имени, а говорил ей или жена, или женка.
— К завтраку зайдет к нам судья Бобоев Дудар, так ты, смотри, приготовь хорошее угощение: пироги поджарь на масле, индюка пожирнее, поставь хорошую араку, и пиво будет кстати, а я пойду на наш кирпичный завод, посмотрю, что там делают, а то небось люди без меня распустились.
Хозяин вышел из дому, и хотя он собирался только пойти на окраину села, все же нарядился так, как будто задумал поехать в гости. Делал он это неспроста: Джанаспи знал, что чем человек лучше одет, тем лучше его принимают.
Размахивая правой рукой и придерживая левой рукой кинжал, шел Джанаспи по главной улице.
Молодежь, завидя его, встает в знак почтения, а он машет рукой, разрешая им сесть.
Женщины не переходят ему дороги и, опустив голову, стоят, ожидая, пока важный человек не пройдет мимо.
От окраины села Джанаспи надо было пройти до завода еще две версты. Собственно говоря, у него не было завода: на завод надо было бы взять патент, платить налоги, — Джанаспи просто готовил кирпич и черепицу для постройки своего дома.
Медленно идет Джанаспи, радуется, что погода солнечная, и это хорошо для выделки черепицы; думает о том, что вот наконец счастье повернулось к нему лицом.
Был Джанаспи прежде бедняком, но всегда страстно желал разбогатеть. Во время войны с Германией попал он на фронт санитаром. Не раз запускал он руки в карманы раненых и убитых. Оказались у него и деньги, и часы, и портсигары; вещи он превращал в деньги. Деньги и уменье позволили ему добиться возвращения домой по болезни.
Вернулся Джанаспи на родину, начал давать деньги под проценты, брал в аренду землю и обрабатывал ее руками батраков, брал подряды.
Время военное, казна денег не считала, и вот Джанаспи разбогател. Теперь надо было упрочить счастье.
У Джанаспи была бедная изба, похожая на курятник, но стояла она на площади, почти в центре села; тут и канцелярия старшины, и школа, и церковь; на этом месте решил Джанаспи поставить магазин, и такой магазин, который убил бы все лавки в селе.
Вот почему решил Джанаспи построить большой дом и рядом с ним магазин со складами; уже заготовил он бревна и доски, а сейчас приступил к обжигу кирпича и черепицы, чтобы не переплачивать.
Так много понадобилось материала, что люди называли это предприятие заводом.
Не дойдя до места, Джанаспи остановился на бугорке и с сознанием своей силы осмотрелся.
В стороне тянется крытый навес на двадцать саженей, под навесом длинный рабочий стол, на столе лежат груды замешанной глины, и около каждой груды — рабочий. Рабочий берет из кучи глины сразу на четыре кирпича, бросает в форму, плотно придавливает, затем с формой в руках босиком бежит на другую площадку. Там он переворачивает форму, и на ровной, посыпанной песком площадке появляется четыре красивых свежих кирпича. Рабочий опять бежит на свое место. Все рабочие босы, у всех засучены рукава, закатаны брюки.
С пригорка слышны звуки работы и быстрое шлепанье босых ног.
Рабочие работают от зари до зари. День длинный, летний. Плата рубль.
В стороне пять рабочих месят глину ногами: широкая, в четыре сажени диаметром, плоская куча глины и песка время от времени поливается водой. Слышно, как рабочий то вытягивает ногу из глины, то с хлюпаньем опускает ее.
Видно, тут заметили Джанаспи: хлюпанье участилось, рабочие заторопились.
Получают эти рабочие полтинник.