Джанаспи недоволен. Он подозвал старшего сына Хасанбега, стоявшего в стороне, и сказал:
— Посмотри: пока рабочий подымет одну ногу и потом опустит ее, полчаса проходит. Передай им, что если они так будут работать, то пускай убираются ко всем чертям.
Еще дальше работали подростки десяти — двенадцати лет: они подносили готовые кирпичи взрослым рабочим, и те укладывали кирпичи в клетку. Каждый нес по два кирпича.
— Хозяин… хозяин… — раздался шепот, и все забегали еще быстрее.
Эта работа считается легкой; плата за нее — двадцать копеек.
Один парнишка лет десяти, у которого одни кости да кожа, тоже заспешил, но тоненькие, как былинки, ножки надломились, и он упал, кирпичи полетели в сторону.
— Сын, — сказал Джанаспи, — зачем ты нанимаешь мальчонку, который сам еле стоит на ногах?
— Жалко, очень просил.
— Не надо обращать внимания на просьбы, надо думать о деле.
Мальчик нагнулся, чтобы поднять кирпичи, но Хасанбег остановил его:
— Брось! Мало толку от твоей работы, а за то, что ты сделал, хотя еще и нет полдня, получай свой гривенник.
Мальчик, плача, взял деньги и повернулся, чтобы идти домой, но Джанаспи позвал его:
— А ну-ка, подойди, малыш. Ты матери хотел помочь?
— Хотел, хозяин.
— Так вот тебе еще пять копеек! — сказал Джанаспи и, высоко подняв медный пятак, прибавил: — Ты еще не в силах делать такую работу.
Наступило время завтрака; рабочие подошли к речке, сорвали лопух и из его широких листьев свернули что-то вроде чашек и начали пить воду, закусывая ее кукурузным чуреком, некоторые — картошкой.
Завтрак рабочих напомнил Джанаспи его наказ жене. Он обратился к сыну:
— Я сейчас пришлю сюда Чермена, а ты сам приходи обедать.
Джанаспи направился домой. Теперь он спешил — голод подгонял его.
Хозяин, войдя во двор, на скамейке, устроенной между двумя ореховыми деревьями, увидел Дудара. Это был высокий, немного сгорбленный, худощавый человек с рыжей козлиной бороденкой.
За спиной его называли: Дудар-козлиная борода.
— Пусть бог не обойдет тебя своими милостями! Здравствуй, Дудар!
— И тебе пускай бог даст здоровья! Где это ты, Джанаспи, так рано бродишь? — спросил Дудар, вставая.
— Ходил проверять работу: к зиме покрою дом черепицей, а потом займусь отделкой.
Дудар погладил свою козлиную бородку и покрутил кончик уса: он сильно завидовал Джанаспи.
— Мысль у тебя хорошая! Нет лучшего места для магазина, чем твое.
— Спасибо, Дудар, недаром говорится, что для того, чтобы пожелать другому добра, нужно иметь ангельское сердце. Я твоему сердцу верю. Эй, мальчик, мальчик! — крикнул хозяин в сторону дома.
Из дому выбежал стройный парень лет семнадцати, на нем был бешмет, стянутый тонким ременным поясом с серебряным набором, на поясе висел маленький кинжал в черной оправе, на ногах красовались сафьяновые чувяки с ноговицами, а на голове осетинская белая войлочная шляпа.
Это был Чермен, младший сын Джанаспи.
— Сходи, мальчик, к Тели и скажи ему, что я, мол, его зову. Пригласи и священника, а заодно и старшину позови! — И Джанаспи посмотрел на Дудара, желая увидеть, какое впечатление произвел на того пышный состав его гостей.
В это время с улицы послышался чей-то голос:
— Джанаспи, ты здесь ли?
Хозяин, положив руку на плечо Дудара, ласково сказал:
— Ты сиди здесь, а я выйду на улицу. Кто бы там ни был, ему здесь нечего делать.
Джанаспи нетрудно было догадаться, зачем его вызывают. Часто приходили к нему люди просить деньги взаймы, но этот голос он знал: то был голос соседа.
Джанаспи знал, что с соседями выгоднее жить дружно, а должник редко имеет возможность уплатить в срок долг. Не отсрочишь — будет недоволен, отсрочишь — пойдут отсрочки одна за другой… Правда, нарастают проценты и проценты на проценты, но взыскивать часто приходится через суд. Хорошо, когда должник живет далеко, а тут будет просить денег Тотырбек, живет он за стенкой. Вот торчит у ворот Тотырбек, весь в заплатах, из дырявых чувяк пальцы выглядывают, — и все же стоит гордецом, прям, как телеграфный столб, борода побрита, черные усы закручены.
— Добрый день, Джанаспи!
— Здорово, Тотырбек!
— Джанаспи, мне очень нужны деньги…
— Откуда у меня быть деньгам: строю дом, вкладываю в эту стройку все свои сбережения.
— Будь добр, век не забуду.
— А сколько тебе надо, сосед?
— Сто рублей.
Джанаспи нахмурил брови:
— Где мне взять такие деньги? Вот рублей десять — двадцать…
— Нет, двадцатью рублями моему горю не поможешь. Дай сто рублей на один год под вексель.