честве. Тогда-то, я и поняла, что мне вовсе не обязательно горбатиться в туалете. Я буду массажисткой! -Ты, массаж? - брезгливо скривила губы управляющая клубом. - Да, ты себя в зеркало видела? - Да, признаюсь, я очень маленькая и щуплого телосложения. Ночные бдения за учебниками не добавляют румянца на щеках. Мое тело далеко не у всех мужчин может вызвать вожделение, влечение или страсть. (Лёвка, конечно, в этом деле был досадным исключением). Но в момент разговора с управляющей я изо всех сил выпятила грудь и втянула живот, показывая, что тоже имею свои достоинства. Это, видимо, сыграло свою роль, потому что, сверившись с графиком дежурств, женщина меня поставила в ночную смену. Массажисткой. Делов- то, надо было всего- лишь делать мужикам массаж. Они оплачивали время, девушки уединялись с ними в отдельных кабинках. Я вообще очень хорошо умею делать массаж, и даже закончила курс медсестры. Был такой кружок у нас в школе. А я тогда ещё не могла определиться с профессией. Кроме того, год назад, я заняла первое место в игре «Зарница». Это такая военно-спортивная игра, где, кроме прочего, надо было оказать первую помощь, сделать искусственное дыхание раненому бойцу. А напоследок, если что, помочь ему победить кашель при помощи настойки мать-и-мачехи. Все эти навыки я освоила в совершенстве, и потому считала, что с работой в массажном салоне, конечно, справлюсь. Но все оказалось не так просто, как представлялось вначале. Моя смена окончилась жутким скандалом. Как оказалось, массаж надо делать вовсе не такой, как я думала, не оздоровительный. Вернее «оздоравливающий», но в несколько другом смысле. Давай, сразу к делу приступай,- сказал мой первый «пациент», когда я начала массировать его плечи. - Чего? - без всякой задней мысли переспросила я. Оп-а, и как я сразу не сообразила, что придется массировать половые органы мужчин для достижения требуемого эффекта. Дело в том, что я свои интимные места тогда еще берегла в полной неприкосновенности. А при мысли, прикоснуться к мужчине ТАМ, все мое тело сотрясала мелкая брезгливая дрожь. Я слепо следовала романтическим наставлениям писателей, всячески воспевающих и идеализирующих женское целомудрие. Вобщем, кончилось все не тем концом, каким должно было. Кончилось скандалом. Агрессивно настроенный клиент бегал по салону в трусах, размахивал руками и сокрушался, отчего массаж ему не произвели в полном объеме. Меня за волосы выволокли из небольшой кабинки, олицетворяющей уединение голубков, и после смены выставили в центральном зале перед другими сотрудниками на всеобщее поругание, унижение и осмеяние. -Кто еще будет строить из себя невинность, тому штраф и увольнение. - кричала управляющая клубом. После публичного унижения и выговора, мне выписали штраф в размере 200 долларов, и вот, вместо проведенного с финансовой пользой времени, я оказалась должна ещё больше, чем рассчитывала заработать в тот день. Меня вызвали на беседу к директору салона. Директорам. Их было двое. Супруги Войнберг смотрели свирепо и настроены были воинственно. Они успешно делали свой массажный бизнес вот уже несколько лет, наживаясь на юных и неопытных телах таких вот, как я, дурочек. Они предложили оплатить мне штраф, а когда поняли, что оплачивать неустойку и моральный ущерб мне нечем, то предложили решить вопрос полюбовно, и отработать эти деньги в салоне красоты. Вернее, нет, не совсем красоты. Был у них открыт в соседнем подъезде Салон. «Парики и шторы «Изабель» - вот так это называлось. Да, странное название, но я вот так и помню, именно, «Парики и шторы». Хотя сочетание нелогичное, конечно. Такое было название, но это было что-то вроде салона красоты. И я туда отправилась беседовать с постижером. А, вы не знаете? Постижер- это человек, который создает парики, усы, бороды, бакенбарды из настоящих волос или искусственных. Но я сразу поняла, что искусственные волосы эту женщину неприятной наружности не интересовали. Не знаю, что её интересовало, но обстановка в этом салоне была очень странная. Это было жуткое место. С потолка свисали пучки каких- то трав, которые, видимо, использовали в качестве омолаживающих масок и антицеллюлитных компрессов. В банках, стоящих рядами на стеллажах, можно было рассмотреть консервированные когти, кошачьи лапы и другие не внушающие аппетита вещи. Также на стеллажах стояли большие аквариумы. Рыб в них не было, но по внутренней стороне стекла ползали улитки, а по внешней- тараканы. Под потолком висели летучие мыши. И запах стоял там такой неприятный. Я бы сказала, трупный, если бы знала, какой он, конечно. Но у меня именно такая ассоциация возникла: какой-то старый спертый старческий запах. Именно там, в салоне «Парики и шторы «Изабель», мне и выдали четкие инструкции, которые и привели меня позже на кладбище. Женщина, представшая передо мной, оказалась неприятной особой. Волосы свисали с головы неопрятными комьями. Глаза у неё были абсолютно белыми. Белыми настолько, что её зрачков я даже разглядеть не могла. И вот она начала говорить что-то о волосах. Ну, я грешным делом думала, что они хотят меня обрить. Но оказалось, что мой мышиный хвостик их не интересует. Им надо чего-то посерьезнее. Найти свежую могилу. Женскую. Да, сказали, куда мне идти. И откуда они знали, кто там будет закопан? Этот вопрос меня до сих пор интересует. Вобщем, вскрыть могилу, срезать волосы. Закопать обратно. Принести добычу, получить по весу за каждые сто грамм свои сто долларов, отработать долг. Я сразу прикинула, сколько может быть волос на трупе, сколько это дело может весить. Получалось неплохо, особенно, если знать заранее, кого раскапывать. Можно будет рассчитаться за мой нелепый штраф, и, если дело пойдет, то- подзаработать. Правда кое-что смущало меня: -А зачем вам волосы? - попробовала я спросить, но поняла, что вопросы тут неуместны. Что ж, для меня это неважно. Путь они там делают, что хотят: зелья для приворота, косы, шиньоны, парики или ещё чего. Меня это не волнует, потому что я буду просто зарабатывать. * Ночь была лунная. Мы с Саней Ваниным осторожно передвигались между свежеокрашенными и заброшенными оградами, стараясь не наделать шума и не греметь своими рюкзаками с инструментами. Наконец, нашли свежий холмик. Это оно. То место, что мы искали. Да, так мне и говорили в салоне -и вот опознавательный знак. Богатый позолоченный памятник известному криминальному авторитету стоял на месте. Саня стал копать. Я не думала, что мне может быть страшно, но сейчас все эти мистические истории, что я читала, вдруг вспомнились. Дело в том, что я писала работу по истории, и мне пришлось прочитать про захоронения и расстрелы Белой гвардии во времена Гражданской войны на холме неподалеку. В одной старой книге я даже прочитала показания незаинтересованных беспристрастных крестьян- очевидцев. Они видели, как неприкаянные души белогвардейцев бродили беспокойные и мятущиеся по округе, громыхая цепями, сковывающими руки и ноги. Эта картина неожиданно привела меня в ужас и трепет. Я замерла, прислушиваясь, ожидая с секунды на секунду приближения казненных белогвардейцев. Мне даже показалось, что я вижу их белые одежды, блуждающие вдалеке. Услышала даже специфический лязг цепей и замков. Так, вместо того, чтобы помогать разгребать Ванину лопатой землю, я неподвижно смотрела Ванина, который мгновенно стал грязным. Итак, я смотрела на грязного человека, орудующего лопатой. Он сам был похож на пленённого мертвеца. Волосы его слиплись от пота, а кожа, перепачканная землей, перестала отливать белизной в лунном свете. -Ну, ты чего встала, дура? Ты чё там, стихи сочиняешь? Вытащила меня сюда, а теперь, что, я должен один копать? -На самом деле я шептала слова молитвы, хотя и понимала, что высшее провидение и все святые вместе взятые вряд ли одобрили бы мои действия. Но у меня были смягчающие обстоятельства, я очень хотела поступить в институт, а потому я схватила кирку и бросилась помогать Ванину. Я старалась размягчить землю, чтобы моему помощнику было проще копать. Периодически я бросала кирку, сама хватала лопату и выбрасывала из ямы тяжелые комья влажной глины. Хотя на улице было прохладно, мне уже было жарко. Хорошо, что была весна, почва уже не была такой смерзшейся. Это значительно облегчало нашу задачу. Когда, лопата ударилась о твердую поверхность крышки, я уже выбилась из сил. Казалось, что земля и глина повсюду. Песок забивался мне в глаза, уши, нос, скрипел на зубах. Непривычная к физическому труду, я уже не могла пошевелиться от усталости. На время я даже забыла о своих мистических страхах. К счастью, Саня взял на себя основную часть сложной работы. Его лопата первой стукнулась о деревянную крышку. Когда верхняя часть деревянного ящика, обшитого тканью, освободилась достаточно, чтобы открыть её. Мы замерли. Казалось, что вот она, точка невозврата, после которой мы уже не сможем доказать друг другу, что ничего плохого не делали... Тут Ванин снова решился первым. Он схватил лом. Послышался скрежет ломающегося дерева. (Продолжение следует)